Русско-немецкий интернет-журнал inter-focus.de Русско-немецкий информационно-аналитический и литературно-художественный журнал
Связанные статьи
Петрарка
Франческо Петрарка лежит уже сутки,
Находится он в состоянии жутком.
Не трудно понять, в чём же
собственно дело?
На смертном одре – неподвижное тело.
Все признаки жизни, всё мигом пропало,
И окоченение члены сковало.
И кровь там свернулась, и слизи, и соки,
Закрылись глаза и ввалилися щёки.
Синюшные ногти, прозрачная кожа,
Она на живую вообще не похожа.
Жизнь редко дарила поэту подарки,
И вот, что осталось теперь от Петрарки.
Какой-то футляр, оболочка одна,
Но время пройдёт, пропадёт и она.
Не дышит совсем и холодный, как лёд,
Его не хоронят, а время идёт.
Закон запрещает, чтоб сразу в могилу,
Вдруг жизнь в этом теле ещё не остыла?
Пусть редко, но всё же такое бывает
Когда уже умерший, вдруг воскресает.
И дальше живёт он и дышит он снова
И вновь он живее любого живого!
А если в гробу он очнётся потом?
Уже под землёй, под плитой и крестом?
Без всякой малейшей надежды
к спасенью,
Представьте весь ужас его положенья!!!
… Свеча в канделябре не ярко горит,
И мёртвый поэт неподвижно лежит.
Всё ближе и ближе, похоже, могила,
Но в дело вмешалась природная сила.
Петрарка замёрз, так как похолодало
И умерший тут… Натянул одеяло…
Все в шоке! Франческо же слуг обругал
Весьма энергично, из гроба он встал.
Он просто вскочил! Он глазами повёл,
Уселся по-барски в гостиной за стол,
Слегка потянулся, придвинул бокал
И голову вскинул и ноги размял,
Как путник в конце непростого пути
И тут же вина приказал принести!
Когда же был выпит приличный графин,
То слуги подали ещё не один.
Прожил тот Петрарка потом тридцать лет,
Стихами своими, порадовав свет.
Стал классиком, мужем он стал и отцом,
Но это всё было конечно потом.
Писал о краях, где ни разу он не был,
Была и любовь, что возносит на небо!
И счастья в достатке и горя с лихвою,
Величия нимб над его головою!
Все лучшие вещи поэт написал,
Лишь после того, как в гробу полежал.
Развейте мой прах…
Развейте мой прах над равниной ковыльной,
Вдали от дороги, по-летнему пыльной.
Там, где буераки, где балки, курганы…
А пику мою, казаки-атаманы,
У старого дуба на склоне воткните,
А после в стакане усы помочите.
Пусть кто-то потом мой кинжал заберёт,
В любой заварухе он не подведёт.
Клинок филигранный, литого булата,
Его рукоятка с насечкой богатой.
Арабская вязь – это суры Корана.
Владейте же им, господа-атаманы…
А шашку сломайте – наследников нету…
Что были, так те разбрелися по свету,
В крови захлебнулись, а может в вине
И сгинули где-то в чужой стороне.
Зарёй поднебесной забрезжит восток,
Позёмкою будет кружить ветерок.
За вьюгами снова наступит весна.
Другие настанут года-времена…
От прежних событий, которых уж нет,
В степи затеряется горестный след, –
Вдали, где сольётся со сказкою быль,
Где чертополох да полынь, да ковыль
Среди силуэтов загадочных ночи…
И память короткая станет короче.
Роли
Среди признания и боли,
Мы разные играем роли,
Не сожалея ни о чём,
Беспечно-ветренно живём.
А маховик позора, славы –
То влево движется, то вправо…
Но роли сыграны давно –
Прокисло в амфоре вино,
Осыпалась листва сухая,
Потеряны ключи от рая,
Порвалась тонкая струна,
Ничем закончилась война,
Упала капля дождевая
И покачнулась ось земная,
Источник мудрости угас,
Разрушен «вечный» диабаз,
Давно исхожены пути
И больше некуда идти…
Погасла рампа, смех утих
Закончился мой скромный стих,
И, завершая перемену,
Кулисы падают на сцену.
Спасибо, жизнь!
Спасибо, жизнь, что ты дала
Мне долгий век – сосуд без днища,
Что в очаге моём – зола,
А не зола на пепелище.
Спасибо, жизнь, что ты дала
Нам встретиться случайно взглядом.
Спасибо, что любовь была!
Чего же большего мне надо?
Спасибо, жизнь, что ты дала
Мне необъятные просторы,
Озёр прохладу, рек узоры,
О наболевшем разговоры,
У костерков походных споры…
И даже крошки со стола…
Малая родина
Высь чуть размыта поволокой,
Безбрежною голубизною…
Внизу же с нотою высокой
День занялся над всей страною.
Даль необъятная простором,
Ковыльной степью расплескалась,
В своём величии нескором
В душе неясно отозвалась.
Здесь малой родиной моею
Зовётся здешняя округа:
Станица, степь, река за нею
В границах видимого круга.
Покой в душе от покаянья,
Хоть не успел я провиниться…
Я лишь частица мирозданья
И малой родины частица.
Старая фотография
На старой фотке, пожелтевшей
Теперь я, как осиротевший.
Не в центре, слева на краю,
Я скромно, так себе стою.
Но тех, кто ближе, и кто справа,
А их здесь целая орава,
За давностью прошедших лет
Увы! На свете больше нет.
Как просто это всё и сложно…
Непостижимо… Невозможно…
Не по добру и не со зла,
Судьба недолго их вела
И жизнь не проявила милость
И их всё меньше становилось.
Трагично, или без беды
Редели тесные ряды.
Воспоминания тускнели
И мы, конечно же, старели.
А пьянство и болячек зло
В могилу многих увело.
И мне, я ощущаю смутно,
На фотке этой, неуютно.
Я самый грустный тут ей-ей!
Среди смеющихся друзей.
Где все пока ещё живые,
Весёлые, да молодые.
Здесь каждый в будущее верил –
Немалый век себе отмерил,
Силёнки верно рассчитал
И вот тебе, такой финал!
Не вкусной выдалась закваска,
Непредсказуемой – развязка.
И мне на фотке одиноко
Возможно, что по воле рока
Я там вне времени и срока,
Вне событийного потока
Унёсшего, всех остальных
Тогда ещё, вполне живых.
Я, пригорюнившись, стою,
На жизнь прожитую свою
Смотрю я, как на день один
Из-за друзей широких спин.
И чувствую незащищённость,
Духовную опустошённость
И горечь от былых утрат
И я теперь, уже не рад
Что Бог послал мне столько сил
И я всех прочих пережил.
И с завистью смотрю я вслед
Друзьям, которых больше нет.
………………………………
Я фотографию убрал,
Зато грустить не перестал.
Воспоминанья накатили
О том, как здорово мы жили…
Они конечно хороши,
Но где-то в глубине души
Я осознал, что вот сейчас,
Смотрел альбом в последний раз.
С моей предвзятостью такою,
Его я больше не открою.
*Член Союза писателей России, член Международного союза литераторов и журналистов «APIA», член литературной студии РРО «Союза писателей России». Руководитель литературного клуба «Маяк». Автор пяти изданных книг, готовится к изданию шестая. Публиковался в России, Великобритании, Германии, США, Канаде. Некоторые стихи переведены на аварский язык. Казачий полковник, наказной атаман Пономарёвского юрта, Верхне-Донского округа.
