Русско-немецкий интернет-журнал inter-focus.de Русско-немецкий информационно-аналитический и литературно-художественный журнал
Связанные статьи
«Теудат-оле» – это удостоверение нового репатрианта. Раньше его выдавали всем, и потом его следовало обменять на «теудат-зеут», то есть полноценное удостоверение личности. Теперь теудат-оле выдают уже далеко не всем. А мне выдали. Так что я считаюсь классическим новым репатриантом.
По моим наблюдениям, подобные заметки ваяют две категории репатриантов. Первая – совсем-совсем новые, только что прилетевшие. Я читал их еще до отъезда, и они вызывали у меня чувство какой-то неловкости своей восторженностью. Воспоминания об отъезде друзей-приятелей еще на рубеже 80-х – 90-х годов нашептывали нечто иное – и я решил пока воздержаться. Воздерживался я примерно полтора года, а заодно почитывал тексты людей, проживших в стране какое-то время. Но об этом потом, начнем сначала.
Поседевшие в сражениях с бюрократией «ватики» (ватик – старожил), вспоминали нечто иное. Тут и оформление документов на отъезд – «прививка от ностальгии», и довольно тяжкий процесс собственно переезда, и еще много всякого. Одно из самых ярких впечатлений – противогаз. Те, кто попал в Израиль на самом рубеже 1990 и 1991 годов, как раз под «Бурю в пустыне» и обстрелы территории Израиля, рассказывают, что первым делом, ни о чем не спрашивая, им выдали противогазы, и обучили пользованию ими. Всё остальное было потом.
У меня всё было совершенно иначе. Процесс оформления документов на выезд был достаточно простым, легким и быстрым, процесс доставки тоже. В Бен-Гурионе нас моментально перекантовали в спецпомещение. Там были стулья, секции для сотрудников и барная стойка с кофе-чаем-сэндвичами и так далее – «Вы с дороги и проголодались».Через некоторое время я заметил, что стойка выполняет еще одну весьма важную функцию – занять едой и напитками рты тех, кто обожает задавать вопросы, на которые сотрудникам Министерства Абсорбции отвечать попросту некогда и незачем. Новички вопрос правильно не сформулируют – на то и новички. Нас примерно двести человек плюс дети и старики, всех нужно оформить правильно, а насчет медобслуживания, работы, зарплаты, налогов – и так далее до бесконечности – это не к ним, это потом. Мне лично ребят из Абсорбции было попросту жаль – я и сам бюрократ со стажем и опытом. Поэтому я тихонько читал, вкушал кофеек и невиданные мною лично ранее кулинарные штучки и ждал. Ждал так тихо, что обо мне едва не забыли. Но, конечно, не забыли, и часам к пяти вечера я оказался в центре абсорбции на юге, возле городка Сдерот, что на западе пустыни Негев. Понятно, что всю дорогу я крутил головой, ища барханы и самумы. Пейзаж, зараза такая, упорно не вписывался в мои представления о пустыне, и все время напоминал, особенно количеством зеленых насаждений, центральную Украину. Уже потом я узнал, что пустыня суть местность, в которой среднегодовой уровень осадков не более 200 мм. Это первое. Второе – есть заболоченные пустыни с каменистым грунтом – именно это и есть Западный Негев. Третье – это было давно, теперь всё изменилось. Четвертое – освоение этих мест началось примерно в начале пятидесятых, то есть большинство местных городков мои сверстники. И я впервые призадумался.
Дальше неинтересно, просто бытовуха: банк – больничная касса – «где ближайший гастроном» и так далее.
Следующее занятное событие произошло, когда мы вчетвером устраивались на заводик, подработать до начала занятий в ульпане. Стоим у центрального входа, ждем кого-то. Внезапно ворота открываются, и в них с визгом и грохотом врывается «Скорая», а за ней две легковых с парамедиками. Спустя минуту врывается полицейский джип. Оказывается, кто-то из рабочих отдыхал в неудачном месте. Проезжавший автопогрузчик что-то задел, и отдыхающему слегка повредило ногу. Очень слегка. Со «Скорой» разобрались, но полиция-то зачем? А, оказывается, в Израиле на погрузчиках ездят только и исключительно те, у кого есть водительские права. Вот полиция и явилась – выяснить, нет ли там чего-нибудь по их части. Мы хихикаем – тоже, понимаешь, событие! Сотрудник завода, работавший с нами, посмотрел на нас «со значением», и сказал: «А вот если бы он еще и курил, то непременно приехала бы пожарная». Мы замолчали и – уже не впервые – призадумались. Страна снова повернулась к нам неожиданной гранью.
Это и есть абсорбция. Небыстрая, здесь никто особо не торопится («леат-леат», то есть не спеша). А если ситуация пиковая – тогда да. Как говорил один знающий человек, для немцев два месяца реакции нормально, это у Израиля на каждую ситуацию десять вариантов.
Об одной из самых передовых в мире израильской медицине написано… сами понимаете, сколько. Когда попадаешь в ея нежные, железные объятия, понимаешь, что деваться некуда – будешь здоров. И без возражений! Тем более, что я по возрасту в зоне риска. Все, у кого я отпрашивался, относились к этому с пониманием.
А потом начались занятия ивритом, экскурсии-леции и прочее в том же духе. Потихоньку, помаленьку мы погружались в новую жизнь. Но это, как говаривал А.И. Привалов, уже совсем другая история.
Даниил Ткачуковский (Хайфа, Израиль)
Фото С.Викман
