Русско-немецкий интернет-журнал inter-focus.de Русско-немецкий информационно-аналитический и литературно-художественный журнал
Связанные статьи
(Маленькая повесть)
Предисловие
Самый великий грех – лишить жизни другого человека! В нём повинны, конечно, не все. Но многие. Они, вольно или невольно, посмели искоренить жизнь в самом её начале. Думали ли они когда-нибудь об этом?.. И знают ли, что совершили великий грех?.. А если думали и знают, то готовы ли признать его? И, не дай Бог, не собираются ли повторить?
Он и она без ярких опознавательных признаков – они просто молодые и красивые. Их объединяет любовь и грех. Почти каждый может подогнать себя под их стандарт. И каждый может решить для себя – идти по их пути или нет. Задумайтесь!
Часть 1
ЛЮБОВЬ
Он увидел её в летнем кафе. Она сидела за маленьким столиком под полотняным грибком, укрывавшим её от жгучего июльского солнца, и пила газированную воду со льдом из большого стеклянного бокала. Соломинку она отбросила в сторону и пила через край, неспеша, маленькими, редкими глоточками. Перед ней лежал красочный глянцевый журнал, но она его не читала и даже не листала. Она отрешённо смотрела вдаль длинной прямой улицы, поверх голов многочисленных праздных прохожих, которых, возможно, вовсе не замечала. По её лицу было видно, что она о чём-то думает или даже о ком-то. Её взгляд уходил в чистое и необыкновенно синее в тот день небо и упирался в единственное белое облачко, напоминавшее маленького, игривого зайчика.
У него тоже пересохло в горле и не столько от несносной в тот день духоты, сколько от вида этой необыкновенной девушки. Он тоже купил стакан фруктовой газированной воды со льдом и сел за такой же маленький пластиковый столик напротив неё. Он тоже отбросил в сторону соломинку и тоже пил через край маленькими, редкими глотками и зачарованно смотрел на неё.
Она была в белом ситцевом платьице в синий горошек – это было редкостью. Теперь прекрасная часть человечества предпочитает носить джинсы, шорты, брюки всевозможных фривольных пошивов и даже какие-то панталончики, напоминающие ночную пижаму. А эта была не такая. Эта была необычайно женственна и красива в своём редком, воздушном одеянии.
«Боже мой!.. Какая девушка!.. В такую невозможно не влюбиться! – подумал он и засмотрелся на её вьющиеся каштановые волосы и золотистую от лёгкого загара шею… – Да она же совершенна!.. – внутренне воскликнул он. – А впрочем, другому мужчине, быть может, она не покажется такой красивой и обаятельной, как мне, – поймал он себя на мысли и тут же отогнал её: – Нет! Она красива! Очень красива!»
Она подсознательно почувствовала на себе его долгий, пристальный взгляд и повернула голову.
«Какой симпатичный парень! – подумала она, рассматривая его длинные светлые волосы, какие были в моде во времена «Битлз», и мускулистое, ладное тело, облачённое в ярко-оранжевую рубашку в талию, какие тоже были в моде ещё во времена «Битлз»: – Боже мой! Я всегда о таком мечтала! – внутренне воскликнула она и тут же засомневалась: – Да разве такой будет одиноким?.. Конечно, такой ни за что не будет один!» – утвердилась она в своём мнении, и по её спине пробежал неприятный холодок.
Она влюбилась с первого взгляда и почему-то испугалась своей яркой, внезапной любви. Она тотчас выпорхнула из-за столика и заспешила по длинной многолюдной улице, ничего не замечая вокруг себя – в её сознании стоял только его образ.
Он тоже испугался – испугался, что потеряет её навсегда, и в этом необыкновенном страхе побежал следом за ней. Но когда догнал, неожиданно сконфузился и пошёл рядом, словно случайный прохожий. Она искоса бросила на него короткий, благодарный взгляд и тоже ничего не сказала.
Они долго шли молча, украдкой изучая друг друга стеснительными взглядами.
– У тебя очень красивое платье… – проронил он, наконец, тихим, неуверенным голосом.
– Тебя привлекло моё платье? – удивилась она.
– Нет-нет! Всё сразу! Я в одно мгновение понял – это она! За такую можно полжизни отдать!
– А всю, что?.. Слабо?
– Можно и всю! Но кто же тогда будет любить?
– Ладно. Хватит и полжизни!.. – засмеялась она и остановилась.
– Мы, что, пришли?.. – заволновался он, не желая расставаться.
– Да, пришли… – с сожалением вздохнула она и как-то слишком уже медленно достала из сумочки ключи.
Они, любуясь друг другом, потеряли счёт времени и не заметили, как оказались на окраине города, в узенькой улочке, рядом с небольшим кирпичным домиком.
– Может, мы ещё чуточку погуляем? – несмело предложил он.
– Ладно, заходи. Мама на даче… – открыла она дверь и элегантно перешагнула порог.
Сердце его резко подпрыгнуло. Он рывком вскочил в комнату, не помня себя от волнения. Перед его взором стояло только её ослепительно белое платье в горошек и ничего более.
Она тотчас обернулась и раскрыла губы для поцелуя. Он целовал её страстно и долго. Она тихонько и радостно вскрикивала и не сопротивлялась.
Часть 2
ГРЕХ
– Мама – это мой жених… Мы любим друг друга… – взволнованно бормотала она вечером и, не ручаясь за поведение вспыльчивой матери, заставшей в своём доме незнакомого мужчину, робко добавила. – Мы с ним распишемся…
Мать нисколько не смутилась и не стала возмущаться. Она устало уронила на пол сумки с овощами и фруктами и сухо приказала ему:
– Отнеси на кухню.
Когда он вернулся, она внимательно осмотрела его и, удовлетворившись увиденным, повелительно сказала:
– После свадьбы жить будете у нас и первые пять лет не будете заводить детей. Поживём для себя. Успеем ещё с пелёнками навозиться, да ночных криков наслушаться.
Так и порешили.
Но тот первый день не прошёл бесследно. У неё вскоре стала слегка кружиться голова, появилась вялость, пропал аппетит…
Она, стесняясь мужа и мать, скрывала, сколько могла. Но когда её стало подташнивать при виде любой пищи, мать обо всём догадалась и страшно испугалась.
Мать тут же повела её к врачу и, когда тесты оказались положительными, велела прервать беременность, несмотря на весьма уже солидный срок.
Вся родня тотчас разделилась на два лагеря. Одни были за сохранение жизни, другие – против. Все говорили много, с жаром. Приводили многочисленные, аргументированные примеры и совсем сбили с толку молодых.
Одни просили оставить всё как есть, ссылаясь на Божье провидение, а другие требовали закончить учёбу, утвердиться в обществе, создать материальную базу, а потом уже думать о наследниках – таких было большинство. Их абсолютно не волновало, что маленький человечек уже существует со своими определёнными внешними признаками и темпераментом.
Он и она, несмотря на юность и неопытность, отчётливо сознавали, что их заставляют поступить неправильно – не по-божески и даже не по закону природы. Но пойти против авторитетного и активного большинства, от которых они зависели морально и материально, не осмелились.
* * *
Малыш всегда спал спокойно. Ему всегда снился один и тот же хороший сон. Он слышал много разных, приятных голосов – один из них был самым близким, самым нежным и мелодичным.
Но в тот день, когда все много кричали, а мама даже плакала, он спал неспокойно – он каждой клеточкой своего маленького тельца чувствовал, что с ней творится что-то неладное. И ему стали сниться нехорошие сны: «Он видел, как что-то чёрное то и дело надвигается на него и поглощает… Он в испуге дёргал ручками и ножками, кричал, просил помощи… но его никто не слышал…»
Она, с тех пор как раскрылась тайна, спала мало и тревожно. А в последнюю ночь ей было совсем плохо. Вероятно, передалась тревога малыша. Она ворочалась, стонала и всю ночь лицезрела не то во сне, не то наяву, не то вовсе в призрачном видении розовое, шелковистое тельце малыша – его пухленькие ручонки тянулись к ней, он силился сказать что-то для него весьма важное, но вместо этого всё время выходило забавно-певучее «уу-у… аа-а…», и его светлое личико расплывалось от этого непроизвольного конфуза в лучезарной улыбке. Она тоже смеялась и тянула к нему руки… Но под утро в её видения стремительно ворвался какой-то невнятно-тёмный, острозубастый и железнокогтистый ужасный силуэт и поглотил малыша своей сатанинской массой… Она, не задумываясь, с нечеловечески-пронзительным криком коршуном накинулась на этот чёрный силуэт и стала отчаянно рвать его ногтями и зубами. Она его рвала, рвала и рвала… до самого утра. Но до малыша так и не добралась.
* * *
В больницу её, безвольную и измученную ночным кошмаром, сопровождал утром целый эскорт – мать, свекровь и две тётушки. А он остался дома и страдал: он боялся за неё, ненавидел за слабость духа себя и стыдился за их общий грех. Он то и дело порывался вслед, чтобы остановить это нелепое убийство, но тут же, в безволии, возвращался, судорожно обхватывал голову руками и падал на диван. А через мгновение опять вскакивал… Наконец, не вынеся мук сомнения, бросился, как всегда, за советом к богобоязненным, добродушным соседям.
– На, почитай! И если не поздно, спасай! – сунул ему сосед в руки газету вместо ответа и ткнул пальцем, где надо прочитать. – Это «Пульс Ю Кей». Брат из Лондона привёз. Там Макаренко пересказывает сценарий фильма «Безмолвный крик»*…Я-то думал, ты в этом детоубийстве со всеми заодно, потому и не предлагал её раньше.
– Не Макаренко, а Макаренков, – взяв газету, буркнул он машинально.
– Да какая разница! Тоже, наверно, педагог какой-нибудь…
– И что он пишет?
– Про то, как ироды, такие как вы, неродившихся детей убивают! – не вытерпев, истерично выкрикнула жена соседа, обычно молчаливая.
– Да ты читай! Скорее! – торопил сосед.
Он попытался сосредоточиться, но буквы перед раздражёнными от бессонницы глазами стали кривляться и расплываться.
– Погоди, глубоко вздохни и читай здесь, – черкнул сосед по газете маркером, видя, что он запутался в первых строчках.
Он глубоко вздохнул несколько раз, и его слезящиеся глаза стали быстро вырывать из текста отдельные фразы:
«…На экране появляется картинка… голова ребёнка… тельце… Маленькая ручка тянется ко рту… различаются не только ротик, глазик и носик… но даже… что головка заполнена мозгом… Внизу… крохотные ножки… Сердечко бьётся ровно… Время от времени малыш слегка меняет своё положение. Все его движения спокойны, он ощущает уют и безопасность.
Вдруг рядом… появляется зловещая тень… Она медленно, но неумолимо приближается к малышу. Он ощущает опасность… пытается отодвинуться, его активные… беспомощные движения выдают панический страх.
Вакуум-кюретка* нащупывает ребёнка… Его маленький ротик раскрывается в безмолвном крике. В последнем порыве отчаяния он трогательно и беззащитно отодвигается в сторону…
Сердце бьётся быстрее и быстрее… Плодный пузырь прорывается, утробные воды, составляющие тёплый уютный мирок этого маленького человечка, быстро исчезают. Кюретка безжалостным драконом впивается в тельце ребёнка и буквально отрывает его от крохотной головки.
Теперь всё…
Секунду спустя врач вводит аборцанг. Он крепко обхватывает оставшуюся в матке головку. Слабые, ещё не сформировавшиеся косточки маленького черепа раздавливаются и расплющиваются в одно мгновение.
То, что ещё несколько минут назад было головкой, удаляется. Теперь на экране видны только сгустки тканей и осколки – всё, что осталось от крошечного и беспомощного человеческого существа…»
– Боже мой! – вскричал он, уронив на пол газету. – Что же теперь делать?!
– Как что?! Конечно, спасать! И как только вы, окаянные, решились на этот жуткий поступок! Вы же с такой страстью и любовью сошлись вместе!.. – в сердцах кричала соседка и трясла его за плечи.
– Поздно… Не успею… – нечленораздельно пробормотал он.
– Не дури! Успеешь! – прикрикнул сосед и, приводя его в чувство, встряхнул за плечи.
– Да! Успею! – твёрдо и осознанно сказал он и выскочил на улицу.
– Не успеет!.. – с сомнением покачал головой сосед. – Но что-то же делать надо!
– Успеет! – решительно возразила ему жена и, взяв в руки икону Божьей Матери, стала часто креститься и торопливо шептать молитву.
– Вряд ли. Но я тоже, пожалуй, помолюсь…
ПОСЛЕСЛОВИЕ В ВОПРОСАХ:
- Почему любовь, зарождающая новую жизнь, иногда сама убивает её?
- Почему это вообще возможно физически?
- Почему Могучая и Мудрая Природа и Всеобъемлющий Разум допустили это?
ПОСЛЕСЛОВИЕ В ОТВЕТАХ:
Однозначных ответов не было, нет и, видимо, никогда не будет…
Сергей Хоршев-Ольховский (Лондон, Великобритания).
