Русско-немецкий интернет-журнал inter-focus.de Русско-немецкий информационно-аналитический и литературно-художественный журнал
Связанные статьи
Первый год третьего тысячелетия многие немцы провожали, прильнув к телеэкранам. По нескольким каналам в честь столетия со дня рождения легендарной Марлен Дитрих, покорившей Голливуд, демонстрировался «Голубой ангел». Шли и другие фильмы с её участием: «Марокко», «Нюрнбергский процесс», «Свидетель обвинения». В Бонне ломились на выставку, посвящённую «божественной Марлен».
Никто не вспоминал, что, когда она летом 1945 года, одетая в американскую военную форму, ступила на немецкую землю после пятнадцатилетнего отсутствия, сограждане плевали ей вслед, называли предательницей, и это было самое мягкое из оскорблений.
Со свойственной ей прусской выдержкой она не склонила головы перед обидчиками, как не склонила она её перед «обожаемым фюрером» и всемогущим нацистским сбродом, не поддавшись ни на их посулы, ни на угрозы. Марлен не пожелала принять титул кинодивы Третьего рейха. Пройдут годы, и она возвратится в Германию победительницей. А пока вернёмся в Берлин последнего года Веймарской республики.
В кинотеатре «Глория-Паласт» на Курфюрстендамм с утра зрителей немного. В зале холодно и сумрачно. Вилли Риве, приехавший в родной город в отпуск из заснеженной России, где он пригодился как иностранный специалист в пору безработицы на родине, отправился на утренний сеанс посмотреть нашумевший фильм «Голубой ангел». Его премьера состоялась в этом кинотеатре два года назад — 1 апреля 1930 года. Теперь вечерами идут новые фильмы, по большей части американские.
«Голубой ангел» — первый звуковой фильм немецкой студии УФА, который снял знаменитый голливудский режиссёр Джозеф фон Штернберг. На главную роль пробовалась Лени Рифеншталь, которой суждено стать прославленным режиссёром документального кино и любимицей фюрера. Однако, когда Штернберг увидел Марлен Дитрих, актрису, добившуюся к тому времени успеха в театре, но отнюдь не в кино, судьба роли была решена.
В титрах замелькали имена любимца берлинской публики Эмиля Яннингса, Розы Валетти и никому не известной Марлен Дитрих. На афише она – молодая женщина со стройными ножками в чёрных шёлковых чулках с подвязками и белом цилиндре – сидит вполоборота на бочке в кабаре и глядит прямо перед собой со скучающим видом. Достойная представительница древнейшей профессии.
Лет десять назад Вилли прочел роман Генриха Манна «Учитель Унрат, или конец одного тирана». Он не произвёл на него большого впечатления. К счастью, на его жизненном пути не встречались учителя, подобные ненавистнику Унрату, которого все дразнили вонючкой (переиначив его фамилию Rat на Unrat), да и латынь, греческий – всё это было довольно далеко от интересов будущего инженера-машиностроителя. А что касается артисточки Розы Фрелих, этой аморальной женщины, погубившей не только строгого гимназического учителя, но с его помощью и к его вящей радости растлившей весь добропорядочный немецкий городок, то её вульгарность отталкивала Вилли. Дешёвка!
Сама мысль, что немецкий профессор может бросить к ногам проститутки свою репутацию и карьеру, казалась Вилли нелепой. Гротескного преображения реальности он по молодости лет оценить не смог. Вилли Риве привык узнавать в произведении искусства жизнь, как она есть, и не ждал от фильма многого, тем более что при экранизации всё огрубляется. Но его приятель так настойчиво советовал сходить. Ну что ж, поглядим…
С первого же кадра, в котором он увидел на сцене кабаре Марлен Дитрих –Лолу-Лолу – Розу Фрелих, Вилли понял, что перед ним настоящая «звезда», что главная героиня фильма – она, а не Яннингс. Она на глазах отнимала фильм у известного актёра. Всё в ней: ленивые движения тела, откровенно призывный взгляд, резкий, хрипловатый голос, её божественные ноги, вульгарно расставленные, – излучало сексуальность. Её первая песенка «Сегодня, ребятки, я заполучу себе парня!» была сплошной sex—appeal. Вилли почувствовал, что его плоть восстает. Такого с ним на киносеансах ещё не бывало. Он сидел в полном шоке. О, эта Дитрих умела использовать свой голос и тело для намёков, очарования, искушения и возбуждения. Но в образе, создаваемом актрисой, была и сила вдохновения. Она покоряла своей агрессивной аморальностью. Это не поддавалось объяснению, но это было так. И он был тоже покорён.
Смещение акцентов с учителя на певичку было заложено в сценарии и подчеркнуто названием фильма. «Голубой ангел» – так назывался портовой кабачок, куда старый гимназический учитель Рат забрёл, подглядывая за учениками, дабы «поймать их с поличным». Тут-то он увидел Розу Фрелих и по уши влюбился. Она и станет «ангелом» фильма. И в глазах всей Германии Марлен Дитрих навсегда останется Голубым ангелом.
В фильме героиня моложе, чем в романе, у неё нет дочери, которая фигурировала в книге. И учителя Унрата, деградировавшего в клоуна, в конце фильма ждёт не арест, как у Генриха Манна, а запредельное унижение и смерть. Когда учитель уходит умирать, Лола, оседлав стул, поёт песню: «Если сгорают крылья, я не виновата». Её победительный аморализм – это вызов всем и вся. Экран погас, а Вилли ещё некоторое время не мог подняться.
Он испытывал смутную тревогу, но не мог подобрать нужных слов, чтобы выразить эту мгновенно промелькнувшую, но уязвившую его мысль: внешний фасад немецкого благонравия, которым он сам, не отдавая себе в том отчёта, гордился, дал трещину. Более того, похоже, мир распадается. «Голубой ангел» подводит беспощадные итоги. Жизнь бесповоротно изменилась. Что впереди? Похоже, прав был поэт Рильке: «Кто о победе будет говорить? Нам надо выстоять – и это всё». Это – мучительная правда, с ней трудно согласиться, но, когда приближаешься к возрасту Христа, тебе должно хватить мужества принять её и двигаться дальше, свой путь продолжая, свой путь продолжая…
Марлен Дитрих (Marlene Dietrich): фотографии знаменитостей на theplace.ru.
Лили Марлен… Лили Марлен… С экрана телевизора несётся знакомый, чуть с хрипотцой голос. Поёт Патриция Каас. Но для меня эта песня нерасторжимо связана с Марлен Дитрих. Это солдатская песня, песня о девчонке, которая стоит под фонарём у казармы в ожидании кавалера, стала одной из известнейших песен нашего столетия. Её триумфальное шествие началось в годы второй мировой войны.
Я услышала её впервые в Одессе. Вначале – только нежную мелодию. Её наигрывал на губной гармошке немецкий военнопленный. Но мне выпало редкое счастье услышать её в исполнении Марлен Дитрих со сцены.
В 1964 году она приехала в Россию. Мой друг по аспирантуре добыл билеты на её концерт в Театр Эстрады у Москва-реки, подле Дома на набережной. В ту пору стены дома ещё не были сплошь покрыты памятными досками с именами тех обитателей, кого в тридцатые годы по ночам увозили отсюда в пыточные камеры Лубянки.
Довольно-таки заштатный зал отвели звезде мирового кино. Впрочем, её фильмов в Союзе не видели. Скажи кому на Западе – не поверят. Мы с Владиком оказались на самой верхотуре, почти под потолком, но зато у нас был один бинокль на двоих.
Гаснет свет, и в свете прожектора из правой кулисы появляется чарующе прекрасная в шикарном переливающемся платье (немного тюля и много бриллиантов-стразов) и в длинной накидке из белых песцов Марлен Дитрих. Луч ведет её за собой, перемещая к середине сцены, песцовый шлейф волочится по полу. Отвечая на овацию, она склоняется в низком поклоне.
Первый номер – любовное танго «Джонни». За роялем – молодой элегантный красавец Берт Бакарак. Он подаёт знак оркестру. Оркестр играет вступление, с первым же словом взмывают руки Марлен, роскошный палантин спадает с плеч и ложится у ног белым облаком, из которого она как бы вырастает в своём сверкающем платье, маленькая и тонкая, с гордо поднятой белокурой головой. Она поёт, но слова заглушает гром овации. Зал приветствует её стоя. Видеть Марлен – такая же радость как слышать. Это женщина неправдоподобной красоты и при том женщина-легенда.
Возлюбленная Ремарка, Жана Габена, подруга Хемингуэя и Жана Кокто… Одни эти имена способны свести с ума, во всяком случае, нас, молодых филологов. Но для меня бесконечно важнее то, что Марлен – соотечественница и современница моего отца. Я уверена: Вилли Риве видел «Голубого ангела», а потому с особым волнением слушаю песни из этого фильма, которые она исполняла в тот вечер. Их написал Фридрих Холлэндер. Одна из них – «Я с головы до ног создана для любви» – воспринимается как девиз жизни этой потрясающей женщины.
Марлен Дитрих весь вечер пела на английском языке, но «Лили Марлен» в аранжировке Берта Бакарака, которой закончилось первое отделение, она исполнила по-немецки. Одна из самых популярных песен Второй мировой войны. Эту мужскую песню Дитрих пела перед американскими солдатами в последние годы войны. Песня путешествовала с ней по фронтовым госпиталям. Британские солдаты сделали её своей. А на русский её вольно перевёл наш Иосиф Бродский через много лет после окончания войны. Он любил эту песню и часто напевал. Хотите послушать? Дарю вам первый и последний куплет:
Возле казармы, в свете фонаря
Кружатся попарно листья сентября,
Ах, как давно у этих стен
Я сам стоял,
Стоял и ждал
Тебя, Лили Марлен,
Тебя, Лили Марлен.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Кончатся снаряды, кончится война,
Возле ограды, в сумерках одна,
Будешь ты стоять у этих стен,
Во мгле стоять,
Стоять и ждать
Меня, Лили Марлен,
Меня, Лили Марлен.
Во втором отделении певица появилась в розовом искрящемся платье, облегающем её от шеи до пят. В узком луче света она в свои шестьдесят с лишним лет гляделась как танагрская статуэтка. Гвоздём, или как теперь говорят, хитом этого отделения стала песня Пита Сигера «Куда исчезли все цветы?»
— Куда исчезли юноши? – Все до одного в могилах. Её низкий и тихий голос переходил в хриплый стон, когда она пела эту песню. Бледное лицо, рот как кровавая рана, в глазах – огненные молнии. Всё это наполняло душу ужасом, а тут ещё тихий плач оркестра.
Марлен Дитрих.
Представление, которое Марлен Дитрих создала вместе с Бакараком, было просто несопоставимо с тем, что предлагала нам наша эстрада. Но не меньше чем красота и искусство актрисы, меня поразили её раскованность и открытость, с которой она, не таясь, демонстрировала свои отношения с молодым музыкантом. Он глядел на неё с обожанием, и это было всем понятно. Но когда Марлен, уходя со сцены, ласково взъерошила пианисту волосы, перед нами как бы ожил миф о богине, которая спускалась с Олимпа, чтобы любить смертных юношей. Смею думать, многие в зале почувствовали к счастливчику дикую ревность.
Сегодня Марлен Дитрих, как и Вилли Риве, было бы сто тринадцать лет. Нордические богини, в отличие от древнегреческих, как известно, смертны. Ушла и Марлен Дитрих. Но каждый, кому довелось её видеть, благодарен судьбе. Прощай, Голубой ангел!
Грета Ионкис (Кельн)
Профессор, доктор филологии,
член Международного ПЕН-клуба.
