Русско-немецкий интернет-журнал inter-focus.de Русско-немецкий информационно-аналитический и литературно-художественный журнал
Связанные статьи
Приближается 72-я годовщина Победы над нацизмом — готовятся торжественные мероприятия, снимаются новые фильмы, пишутся романы. Только свидетелей тех лет становится все меньше и меньше…
С ветераном самой страшной войны ХХ века Виктором Кацперовским мне пришлось пообщаться во время подготовки выставки о еврейской эмиграции. Очень заинтересовала необычная биография Виктора, но формат выставки не позволил написать о нем подробно, хотя небольшой фрагмент военной истории ветерана там запечатлен. В прошлом году пришла печальная весть – Виктора больше нет с нами. Сложно поверить – вроде совсем недавно я видела как он остроумно шутит и в уме запросто щелкает математические задачки – это в своем-то почтенном возрасте! Но, время и годы неумолимы…
В преддверии праздника и в память о чудесном человеке, вспоминаю его рассказы о том страшном времени.
Когда началась война, Виктору было 18. Хотя, был он тогда не Виктором, а… Самуилом. Впрочем, обо всем по порядку.
После окончания ускоренных офицерских курсов в 1941-ом, уже через несколько месяцев, в звании младшего лейтенанта юноша был направлен на фронт, а в июне 1942 года оказался в плену, где ему довелось чудом выживать в течение 1041 дня.
Мл.лейтенант Кацперовский в 1941 году после окончания ускоренных офицерских курсов.
«Плен – всегда трагедия, но во время Второй мировой была одна категория пленных, подлежащая безоговорочному уничтожению по национальному признаку: пленные евреи поголовно обрекались на смерть. И только немногие из них чудом смогли уцелеть, скрыв свое еврейство и взяв себе вымышленные или чужие имена и фамилии, но жили они под вечным страхом разоблачения», — писали П.Поляна и А.Шнеер в своей книге «Обреченные погибнуть. Судьба советских военнопленных-евреев во Второй мировой войне». Одним из таких «обреченных» был младший лейтенант Кацперовский.
Понимая свое положение, молодой человек мог рассчитывать только на чудо – но в первую очередь, ему нужно было придумать себе имя и фамилию, не вызывающие подозрения.
— Место рождения не должно было находиться на оккупированной территории, — вспоминал во время беседы Виктор Кацперовский, — а где-то далеко в глубоком советском тылу, чтобы немцы не могли нигде навести обо мне какие-либо справки. Я вспомнил адрес своего дяди, который был эвакуирован в Ижевск. Одновременно я ломал голову над тем, какую фамилию и имя себе придумать, чтобы они не были особенно выделяющимися. Я перебрал все знакомые мне фамилии и остановился на «Викторе Карасеве». Это был мой знакомый студент. С этого момента я стал совсем «другим человеком».
Надо сказать, что во взводе, которым командовал 19-летний офицер Кацперовский, не была секретом национальность командира. Но никто из солдат его не выдал. В память об этой «эпопее» Кацперовский оставил себе имя Виктор.
Жизнь его в плену, однако, постоянно висела на волоске. Немцы и служившие у них полицаи-добровольцы выискивали в толпе пленных комиссаров, офицеров и евреев.
Виктор Кацперовский вспоминал:
— На меня никто пальцем не указал, и я продолжал лежать на земле в окружении бойцов своего взвода. Какое-то время стояла тишина. Вдруг в этой тишине я слышу, что один из полицаев вызывает меня персонально по фамилии. Ну, думаю, кто-то меня предал. Сердце заработало на самых высоких оборотах. Ведь это конец. Не меняя позы, стараясь не паниковать, чтобы своим поведением не обратить на себя внимания, говорю своим бойцам, что меня кто-то выдал. Два моих ближайших друга обошли всех солдат взвода с одним вопросом: «Кто предал комвзвода?» Все ответили отрицательно. Полицай еще несколько раз проходил вдоль рядов и вызывал меня по фамилии, угрожая, что если добровольно не выйду, то будет хуже. Но что могло быть еще хуже? Затем поиски прекратились. Я подумал, что, шаря в блиндаже, они нашли мои документы. Но в лицо они меня не знали… Так мне удалось пройти еще одно испытание в борьбе за жизнь.
Выжившему таким образом «Виктору Карасеву» надо было еще не умереть от голода, болезней и каторжных работ в плену. Но молодой тренированный организм вынес испытания. Однако, существовала еще одна опасность быть разоблаченным, которая в любой момент могла выдать своего хозяина.
В одном из мест, где использовали труд военнопленных, Виктор и его приятель оказались в неприятной компании:
— …я вдруг услышал голос с подначкой: «Ты гляди, жида привели, а ну, снимай штаны и показывай за…у!» Это один мужик в матросской тельняшке высказался в мой адрес. Я понимал, что если я сам не разденусь, они меня разденут. Но мне терять уже было нечего и я попер на него многоэтажным матом, и тут же подключился мой напарник: «Да вы что, ребята, он же сибиряк!» И они замолчали, больше ко мне не обращались…
Виктор-Самуил с другими военнопленными предпринимал попытку бегства, но их вернули обратно. Им чудом удалось остаться в живых, рассказав, что они попали под бомбежку и поэтому «отбились» от остальных. Таких «чудес» в военной судьбе Виктора Кацперовского случилось немало. Он предпринял еще одну попытку бежать, укрывался в доме сельских жителей. Но, как назло, в этом поселении объявили сбор всех лиц мужского пола – и ему пришлось выйти, уже в качестве гражданского лица — деревенского жителя. Оказалось, что идет подготовка к вывозу работников в Германию. Но сначала все должны пройти санобработку и мед.комиссию. Комиссия состояла из нескольких врачей. На осмотр согнанные мужчины должны были идти полностью раздетые. Врач-венеролог тщательно осматривал и ощупывал половые органы.
Виктор подумал: «Мне пришел конец! Более безвыходного положения я не представлял. Но вот врач что-то сказал, и я не сразу сообразил, что он зовет следующего. Я сам не свой двинулся на выход, уверенный в том, что сейчас кто-то придет и меня уведет. Оделся, сидел и ждал своего последнего часа. Закончилась комиссия, все уже оделись и поступила команда выходить. Но мне все еще не верилось, что такое испытание я мог пройти…»
Вагоны с бесплатной раб.силой отправились в Германию, Виктор оказался в Дрездене, а затем в небольшом рабочем лагере, принадлежавшем чугунно-литейному заводу фирмы «Кениг-Аугуст-Гютте». В 1944 году в районе Дрездена все чаще раздавались сигналы воздушной тревоги, доносились раскаты бомбардировок. Предприятие, где работал Виктор, находилось в пригороде, и он прекрасно слышал сплошной гул бомбардировок в Дрездене в феврале 1945 года, когда город был практически полностью разрушен.
Виктор Кацперовский представлен на плакате выставки «Новая эпоха для евреев в Германии».
— Глядя на эти развалины, — вспоминал Виктор, — на несчастных немцев, бредущих по дорогам, уходящих подальше от этих развалин, где они потреряли жилье, а может быть, и близких им людей, я думал о том, что вот и они, немцы, почуствовали горе, которому подвергли миллионы людей во всем мире. Мы ждали прихода нашей армии. 7 мая в наше поселение въехали несколько советских самоходок. Для нас стали ясно, что пришла долгожданная свобода. Я подошел к одному капитану и сказал, что я военнопленный артеллирист и прошу взять меня в свою часть. Во второй половине дня 8 мая мы услышали бешенную стрельбу. Мы подумали, что начался бой, но выглянув из дома увидели, что солдаты стреляют вверх, обнимают друг друга и кричат, что войне конец. В этот день был подписан пакт о безоговорочной капитуляции Германии. День 8 мая 1945 года стал по существу днем моего второго рождения…
Материал подготовила Kathrin Leibmann.
Фото автора.
