Русско-немецкий интернет-журнал inter-focus.de Русско-немецкий информационно-аналитический и литературно-художественный журнал
Связанные статьи
Раз-два
Увидел я его не сразу. Собирался с удовольствием на балконе пива на ночь попить, на закатное море поглядеть. В отеле «Beverly playa» вид с девятого этажа просто обалденный. Если ты, конечно, живешь с видом на бассейны и море. Если же твои окна смотрят на прибрежные кабаки, то с и видом, и тишиной у тебя могут быть проблемы.
К счастью до этого самого времени у меня особых проблем не было. А тут они появились. Собственно проблема была одна, и она плавала в бассейне. Во-первых, в гостиннице после 19 часов никто не купается. А во-вторых, все-таки редко кто в наше время плавает в костюме и галстуке. Это как-то непринято. Даже в кругах новых русских.
На фоне синей воды темный костюм выглядел мрачновато. Равно как и тело, одетое в него. А то, что это было уже тело мне сразу стало ясно. Уж больно мужик был похож на снулую рыбу. Да и характерное темное пятно, расплывавшееся в воде возле груди покойного…
В принципе, убиенный мог бы меня не касаться. Никаким боком. Плохо было, что приехал он из Питера и жил в соседнем со мной номере. Я с ним, правда, упел только парой слов переброситься. Но зато в столовой, во время ужина. Он и его дама оказались за соседним столиком. Вполне можно представить, что за ужином на нашу краткую беседу кто-нибудь да обратил внимание.
И, хотя его цепь вполне могла бы удерживать якорь какого-нибудь фрегата или корвета, в целом мужик этот выглядел вполне презентабельно. В отличии от дамы. У той на лице были явные следы порока. И возраста. Похоже молодой человек при ней выполнял обязанности жиголо или чего-нибудь вроде того.
Я и раньше-то был не в восторге от местного пива «Sant Miegel», а уж теперь, наблюдая за телом в бассейне, у меня пропало всяке желание пить эту штуку.
Наверное стоило бы предупредить даму покойного. Но до этого следовало чем-нибудь отвлечь Маринку. Она жуть до чего покойников не любит. Мы приехали только вчера ночью, в дождь и грозу. Так мало того, нашим соседом оказался перспективный утопленник. Кажется, отпуск имел все шансы не задаться.
Воспользовавшись уединением жены в ванной, я тихонько прикрыл дверь своего 922 номера, вышел в корридор и решительно постучал в соседний 921. Дверь легко пошла назад. Я вошел. Хозяйка, одетая довольно легко, лежала на кровати. В проходе между кроватью и комодиком валялась куча разного барахла.
Висящий на стене телевизор, рассказывал что-то о погоде в Германии. Но эта тема, равно как и все другие, нашу соседку врядли интересовала. Трудно интересоваться всякими мелочами, когда у тебя в груди торчит такой большой ножик.
Я быстренько покинул и соседку, и ее номер. От греха по-дальше. Помочь даме явно было уже нельзя, а все, что можно было найти интересного, неизвестные, судя по всему, уже нашли. Во всяком случае, следы обыска были весьма заметны.
В голове почему-то органчиком крутилось: вот погуляли, так погуляли. В коридое я остановился подумать и непроизвольно положил руку на батарею отопления. «Интересно,- почему-то подумалось,- зачем им на Мальорке батареи?» Я внимательно посмотрел на батарею. А заодно и на пол.
В поле зрения попал слегка задранный край коврового покрытия. Под ним виднелась какая-то бледно-розовая бумажка. Если бы я несколько не ошалел от всего случившигося и не навалился на эту самую батарею, никакой бумажки не заметил бы. Что-то она мне напомнила. Любопытство чувство, конечно, вполне человеческое. Почти автоматически, я наклонился. Это оказалась порваная евровая десятка. В глубокой задумчивости поискав вторую половину этой деньги и не найдя ничего, я сунул обрывок в портмоне и пошел к лифту.
Потом спустился на первый этаж, или, как там было написано, на Erdgeschoß, и пошел к стойке администрации. Собрав воедино весь мой немецкий словарный запас, я начал жаловаться на обилие покойниковв отеле: и в номере по-соседству, и в бассейне.
Но эти испанские ребята совершенно не хотели ничего понимать. Видимо, весь немецкий у них сразу же вылетил из головы. Все-таки мужик выбрался из-за стойки и нехотя потащился к вращающимся дверям, через которые публика обычно и попадала к бассейну. Вернулся он очень быстро. И на лице у него явственно читалось: «Мама, роди
меня обратно». Девочка за стойкой сразу же стала крутить диск телефона. Полиция приехала минут через десять.
Я старался вести себя как можно скромне, чтобы не вызывать нездорового любопытства со стороны стражей закона. Но это не очень-то помогло. К счастью, в портмоне имелось удостоверение Союза журналистов Германии. Что и подействовало. То есть, дело обошлось без наручников, не говоря уже об мордобое. Все-таки приятно жить в цивилизованной и уважаемой стране. Меня конечно весьма подробно допросили. Но без фанатизма. Полиция не очень-то любит связываться с журналистами.
Ночевал я все-таки в своем номере, под мерный рокот моря. Жене пришлось кое-что рассказать. Ну, как иначе можно было объяснить мое двухчасовое отсутствие. Маринка, кажется, решила, что это очередная хохма. Тем более, что в бассейне уже никого не было. На всякий случай жена сделала вид будто обиделась.
Три-четыре-пять
Чтобы там не происходило вечером, а утром первое кормление – это святое. Не смотря на все треволнения, мы с Маринкой к половине десятого все-таки спустились в столовую. Администрация не смогла совсем уж скрыть события сегодняшней ночи. Персонал посматривал на нас с нескрываемым интересом.
Об купаться не могло быть и речи. Море бугрилось белыми барашками и ожесточенно накатывало на берег. В воде были только любители серфинга. Остальная публика заполняла лежаки на пляже.
Я предложил поехать в Пальму, раз уж так все получилось. Маринка вяло посопротивлялась и согласилась. Мы направились по Бульвару к первой автобусной остановке, посещая по пути различные бутики и просто магазины с обувью и тряпьем. Не смотря на их обилие, до остановки добраться все-таки удалось.
Расписание движения автобусов на Мальорке – не для простых умов. Как испанцы сами в этом разбираются – тайна сия велика есть. К счатью, пока Мари осматривала шмоточные достопримечательности, я успел зайти в Spar и купить пива. Сегодня „Sant Miegel“ звучал значительно лучше.
102 автобус всего за 5 евро довез нас до Пальмы. Можно было, конечно, вылезти у Собора, но мы решили доехать до конечной остановки: автобусного вокзала рядом с площадью Испании.
Эта самая Пальма – чертовски красивый город. На набережной люди купаются в открытых бассейнах, поднятых на уровнь третьего или второго этажа. Ну, и с одной стороны море и корабли, а с другой – пальмы и слегка тронутые временем дома начала 70-х годов.
От автовокзала мы отправились к памятнику Хайме I Завоевателю. Вообще-то, он по-русски был бы просто – Ваня. Ну, Иоанн, в крайнем случае. Этот король в свое время отбил Балеарские острова у мусульман. Теперь островитяне ему по гроб жизни обязаны. Или нет. Это кто как в демократической стране думает.
Первым делом, мы решили сесть на экскурсионный автобус Open tur и осмотреть город. Стали разузновать: где и как? Чиновники в информатории ничем нам помочь не смогли. Они говорили только на английском. А мы только на немецком. К счастью все трудности все-таки удалось преодолеть. В автобус попасть мы сумели. Как оказалось, в этом Open tur, всего-то за 13 евро с носа, можно кататься хоть целый день.
Как по этим узким и извилистым улицам умудряются ездить местные жители – совершенно не понятно. А между тем битых машин на дорогах не видно.
В наушниках русского перевода экскурсии не оказалось. Но был немецкий. Не так хорошо, но все-таки. Зато со второго открытого этажа автобуса можно было, привстав, дотянуться до веток платанов.
Автобус периодически останавливался. Люди входили и выходили. Билет то действовал целый день. Выехали за город. Затем, попетляв по весьма живописной дороге, Open tur привез нас к старинному замку Беллвер. Голос экскурсовода в наушниках заметил, что замок все время использовался только как тюрьма. А заодно сообщил о том, кто, когда и сколько раз этот самый замок захватывал. Правда, как завоеватели это делали – для меня совершенная загадка. На больно уж крутой горе этот самый Беллвер построили.
У замка мы решили выйти и пойти пошлятся. Автобус остановился на площадке сбоку от входа. Вылезли и пошли изучать вид на Пальму с замковой горы. Тут к нам подошли два достаточно пожилых человека. Я их в автобусе не видел, но решил, что они ехали внизу. Мужик предложил сфотографировать нас на фоне лежащего внизу моря. Мы с радостью согласились. Говорил он на английском, который я понимать-то понимал, но в ответ мог только кивать.
А так как на шее у него висел фотоаппарат, то и я проявил любезность: предложил на пальцах, с использованием отдельных немецких слов, в свою очередь сделать им снимок. Англичанин с женой как-то странно переглянулся, но согласился.
Мы разговорились. Это конечно слишком сильно сказано. Но хоть как-то понять друг друга смогли. Они явно обрадовались, узнав, что мы не немцы. А о себе поведали: Рональд и Ненси из Англии. Мне показалось странным, что их зовут так же как Рейгана и его жену. Но мало ли бывает совпадений?
Впрочем особой беседы у нас не получилось. Как-то она не заладилась. Ко входу в замок вела лестница в два пролета. На ней толпились какие-то испанского вида люди. Судя по всему, они пришли на свадьбу и теперь, в ожидании молодых, толпились на лестнице. Лестница, вплоть до самых замковых ворот была усыпана лепестками роз. Ненси и Рональд от нас как-то поотстали. А мы с Мринкой поднялись на один пролет и стали ждать выхода жениха и невесты. Мешать чужой свадьбе не хотелось.
Мари стала меня уговаривать сфотографировать все это сборище. Я вяло отнекивался: черт его знает, как к этому отнесутся испанцы. Но человек я сговорчивый. Сговорился. Полез в сумку за своей «Минольтой» и как-то неудачно поскользнулся на рассыпанных лепестках. Чуть не покатился вниз по лестнице. Тем более, что практически прямо на меня стал падать один из гостей. Перебрал наверное. Но его сразу же подхватили и куда-то утащили. Возникла небольшая неразбериха.
Однако все быстро прекратилось. В воротах появились жиних и невеста. Раздались приветственные крики. Гости начали кидать в молодоженов какую-то смесь из риса и бобов. Все смеялись и что-то громко говорили. Кстати: все врут календари. Невеста была пепельной блондинкой. Так же как и большинство местных дам. А где же черноокие красавицы, с волосами цвета вороного крыла?
Дождавшись, когда молодых отснимут и пообнимают, мы с Маринкой прошли в замок. Билет туда стоил всего два евро. За всей этой суетой мы как-то совершенно потеряли наших новых английских знакомых.
Замок в значительной степени наши ожидания оправдал. Зв невысокой внешней стеной по кругу тянулась мощеная площадь. На площади перед амбразурами в стене имелись приподнятые платформы. Наверное, на них в свое время закатывали пушки. Четыре круглых башни и донжон стояли как-бы в какой-то яме. На самом деле это был старинный, вырубленный в скале, ров. Основание башен и стен имело внешние скосы. Видимо для пущей крепости.
Интересно в замке оборудован общественный сортир. Он находится внутри старинного бастиона. Современная сантехника поразительно соседствует с закопчеными сводчатыми сводами.
Из двух имеющихся в наличии кабинок, одна оказалась занятой. Во всяком случае, она была заперта. А высовывавшиеся из под двери ноги, судя по всему, принадлежали лежащему на полу человеку. В конце концов, почему бы благородному дону и не прилечь в сортире? Задравшиеся штанины мне показались почему-то смутно знакомыми. Правда, я обычно не очень обращаю внимание на чужую одежду. Если она, конечно, не надета на хорошенькую женскую фигурку.
Внутренний двор замка окружает старинный колодец. Вдоль стен стоят древнеримские статуи. А рядом с ними лежат достаточно древние пушки. Что интересно: казнозарядные. Пройдясь по замковым помещениям и обозрев тронный зал с фресской, изображающей евангелиста Марка, мы с Мари решили, что с нас достаточно. Я правда сбегал на третий этаж. Это просто крыща замка, но с парапетом и амбразурами для стрельбы. На донжон идет узенький каменный мостик. Рядом на стенах надписи типа «Здесь был Вася», но исполненные еще в XIX веке. К сожалению тогдашние любители граффити совершенно уничтожили труды своих более ранних предшественников.
Сделав еще несколько снимков, и мы отправились на выход. О свадьбе напоминали только зерна и розовые лепестки. Солнце жарило совершенно не милосердно. Едва передвигая ноги мы доползли до автобусной остановки. И тут выяснилось, что уехать удастся только минут через десять. Ну, решили скоротать время прогуливаясь вдоль автомобильной стоянки. Пока Мари восхищалась пейзажами, действительно весьма вдохновляющими, я заметил на водительском сидении красной «Мазды» нашу знакомую Ненси. Она сидела совсем как живая.
Шесть-семь
Обращать внимание собственной жены на такие пустяки было бы с моей стороны весьма неосмотрительно. К тому же подоспел и автобус. Через некоторое время мы поняли, что японско-китайская цивилизация, пусть и не в самых лучших ее проявлениях, добралась и на Балеарские острова. Ресторанчики, игорные залы, массажные кабинеты и восточные дамы, развешивающие белье на балконах, смотрелись из автобуса весьма органично.
Выехав снова по набережную Passeig Maritim, мы вдоволь насмотрелись на корабли и яхты, равно как и на модерновые дома. Глядя на этот, никогда небомбленный город, понимаешь, как важно бороться за мир.
После пары остановок, автобус переехал наконец какой-то канал и встал на площади Ворота святой Каталины. Обозревать платаны и магазины со второго этажа автобуса мне казалоь значительно привлекательнее, чем под этими же платанами шлятся по этим же магазинам. Поэтому я решительно присек все поползновения жены.
А вот на Площади королевы мы все-таки вылезли. Дома вокруг были довольно потрепанными, хотя не такими уж и древними. Как оказалось, при Франко, в сороковые годы, в Пальме велось довольно-таки интенсивное строительство.
Мимо кафе мы медленно поползли по лестнице, ведущей на площадь перед Королевским дворцом и городским Собором. Как оказалось, попасть в собор достаточно затруднительно. Он работал как-то весьма хитро. Да и зайти в него можно было бы через совершенно непонятно где расположенный вход.
Зато на спуске к морю, сразу же за поломническим деревянным крестом, располагалась выставка бронзовых скульптур нашего соотечественника Игоря Миторая. Кое-какие из них представляли несомненый интерес. Хотя и странным выглядела тяга скульптора к Икарам. Их было штук пять. Включая и даму. Вероятно феминистские веянья не обошли Игоря стороной.
Насмотревшись на бронзовых гигантов, мы вернулись к Собору. И тут выяснилось, что собор закрылся, и попасть сегодня в него смогут только верующие, собравшиеся на мессу. Мы к таковым, по ряду обстоятельств, относиться не могли. Поэтому, достаточно разочарованные, отправились бродить по улочкам, примыкающим к собору. Улочки были действительно очаровательными.
На одно из них, Morey, к нам неожиданно обратились соотечественники, молодой человек с девицей. Они хотели запечатлиться на фоне старинных домов. Мы, разумеется, разговорились. Ребята приехали из Москвы и жили в Магалуфе. Но ни у меня, ни у них не возникло желания к продолжению знакомства.
Тут Маринка начала капризничать и требовать себе питания в каком-нибудь местном кабаке. На улице Palau Reial мы плюхнулись за уличный столик кафе, с претензиозным названием «Дипломатическое». Цены там были совершенно не дипломатические. Поэтому Мари мы взяли пиццу, а мне пива. Очень скоро за соседний столик сели две немецкие девицы. Они тоже были обеспокоины сбережением содержимого своих кошельков, поэтому заказали пиццу «Маргарита» и колу. Заметив, что я рассматриваю план города, одна из них поинтересовалась, что же именно мы ищем. За границей немцы ведут себя значительно свободнее и раскованнее.
Я сказал, что хочу вернуться к собору, и девица мне любезно показала в какую сторону следует идти. Правда, мы все-таки пошли совершенно в противоположную, так как хотели сначала посмотреть на площади возле ратуши самую старую на Мальорке оливу. Посмотрели. Ничего особо выдающегося. А вот здание ратуши нам понравилось. Особенно фриз над входом.
По той же Palau Reial мы довольно скоро вернулись к собору. Правда, проходя мимо «Дипломатического» кафе, я обратил внимание, что обе немецкие девицы как-то уж больно безучастно склонились над своими пиццами. И кофточки у обеих были испачканы чем-то красным. Вероятно, кетчупом. Во всяком случае, официант, стоявший рядом с ними, никакого беспокойства не проявлял. Хотя довольно странно выглядело полотенце, намотанное у него на правую руку. К тому же, первоначально нас и немок обслуживал совершенно другой человек.
Восемь
Добравшись до скверика, расположенного на подходе к собору, Маринка категорически заявила, что она просто обязана несколько отдохнуть на этих замечательных скамейках. А я могу тем временем смотаться и посмотреть, когда же в следующий раз будет доступен собор. Люблю я эти ценные указания!
Ну, чтобы жена не очень скучала, я предложил ей опросить кого-нибудь из местных жителей. На предмет выяснения, где же тут у них располагается парламент. И вчастности порекомендовал спросить об этом у мужика, только что присевшего на ее скамейку. Мари немножко посопротивлялась и согласилась. Время вечернего кормления уже поджимало. Поэтому я рысью полетел ко входу в собор.
А там неожиданно выяснилось, что все функционирует. И не только для этих самых молящихся, которым без мессы жизни нет. Разумеется, я так же рысью побежал за женой.
Попытка найти Мари на прежнем месте не увеньчалась успехом. Начал я аукать. И моя благоверная супруга из глубины скверика таки отозвалась. Что уж она там делала и почему оставила скамейку, на которой изволила отдыхать, совершенно не понятно. Но кто же их, женщин, понимает? От чего они и почему… Шерлок Холмс, например, весьма подозревал одну даму. А оказалось, что она беспокоится о своем ненапудренном носике. Поэтому и вела себя, с точки зрения нормального человека, весьма странно.
Мари была весьма удивлена столь быстрым моим возвращением. Но с радостью согласилась бечь в этот самый собор, дабы осмотреть его именно сегодня, а не приезжать для этого еще раз.
— Ну, и что тебе по поводу Парламента сказал тот мужик?
— Да он сам не знал. А разговаривать мог только по-французски.
— Да? А что тебя унесло в даль голубую?
Мари пустилась в довольно пространное объяснение, но я его не очень-то и слушал. Все мое внимание привлек чувак, сидевший на маринкиной скамейке. То есть он не совсем сидел.И врядли мог теперь разговаривать, даже по-французски. Из-под его полуседой бородки на рубашку и брюки капало что-то красное. Это все меня начало порядком утомлять. В конце концов, я в отпуске или где?
Девять-десять
Собор впечатление производит. И та штука Гауди, что висит над алтарем, тоже. Витражи опять же. Но и без этого вполне можно прожить. Минут через тридцать выбрались мы все же на волю. Действительно, Испания – страна католическая. Вон сколько народу на мессу собралось. Хотя и им ничто человеческое не чуждо. Дамы явно старались своими туалетами перещеголять одна другую.
Как на мой взгляд, мы слишком даже неспешно спустились по лестнице. Зато на Площади королевы поспели к очередному экскурсионному автобусу. Водила как раз допивал бутылку пива. Потом вполне мирно покатилась наша жизнь дальше. Голос в наушниках поведал, что на этой улице в гражданскую войну стояли итальянские войска. Франко помагали. Хотя история показала, что проку от них, как от козла молока.
Перед самой площадью Испании я совсем расслабился, но Маринка сказала: деньги уплачены, и мы на них еще не наездили. Мой слабый протест во внимание принят не был. В результате повезли нас на второй круг. И как я себя не уговаривал, мол, все-таки на ужин успеть можно, но перспектива возможного срыва вечернего кормления несколько раздражала. А в таком состоянии я – совсем не сахар. Голод, конечно, служанка гения, но не на отдыхе же!
Автобус катился себе и катился, Маринка пыталась впечатляться, а я хранил гордое молчание. Но потом решил не портить себе жизнь и стал реагировать на женины восторги.
Красной «Мазды» у Беллвера уже не было. И Ненси, к счастью, тоже. А вид от туда, что на горы, что на море, к вечеру открывается еще более фантастический.
По каким-то своим причинам водитель повез нас обратно совершенно иной дорогой. Неожиданно слева показалось несколько орудий береговой обороны. Они были покрыты коричнево-песочными пятнами камуфляжной краски, которая местами несколько облупилась. Было видно, что никто особенно не верит в возможность нападения на Майорку.
Наконец мы снова добрались до площади Испании, где вылезли и откуда двинулись к автовокзалу. Там быстро выснилось, что ближайший автобус на Пегуэру пойдет только через сорок минут. Я снова приуныл. Общительная же Маринка быстро опросила местных жителей и нашла еше один автобус. Правда не 102, а 104. Зато он и отправлялся через пять минут.
Через сидение от нас оказались очередные Маринины знакомые: муж и жена из Питера. Мари с ними случайно познакомилась в нашем отеле. Где они тоже живут. И тоже только третий день.
Сидели мы все-таки довольно далеко друг от друга и поэтому особо много не общались. Автобус медленно катился через какие-то небольшие курортные городки, сплошняком тянувшиеся вдоль моря. Отели, рестараны, кафе и игровые салоны, магазины и парикмахерские шли непрерывным потоком вдоль дороги.
Столь же непрерывно тянулись и пассажиры. Автобус останавливался практически на каждом углу. В какой-то момент я понял: ужин прошел мимо. И опечалился. Даже поход в ресторан не мог бы мне компенсировать буфета в нашей дорогой «Beverly playa». Почему-то все время вертелось в голове: «А в тюрьме сейчас макароны дают!» В общем мне было не до красот. Да и Мари, видя мое состояние духа, начала нервничать.
Вместо 24 минут, мы почти два часа добирались до Пегуэры. Но всему, к счастью, приходит конец. Автобус высадил нас на Бульваре в 20.45. Соотечественники быстренько попрощались и рванули к отелю. В силу ряда причин, я с Маринкой особых скоростных качеств продемострировать не мог. Однао к девяти и мы, легко запыхавшись добрались до вожделенной цели. К счастью, как оказалось, ужин происходил с 18.45 и до 21.15. Ел я, можно сказать, без всякого удовольствия, под пристальными взглядами официантов, дожидающихся возможности прибрать наконец столы.
Так как Мари очень настаивала на вечерней прогулке вдоль моря, то я, скрепя сердце, отправился с ней на променад. Сразу же за корпусом отеля, лежит мощеная дорожка для прогулок вдоль моря. С одной стороны на ней стоят фонари и металлические скамейки, а с другой тянется невысокая балюстрада. После ужина настроение было, если и не умиротворенное, то покойное.
В конце променада стояла скамья «с видом на море». Мы на ней уже пару раз сиживали и рассматривали ее, в какой-то степени, как свою собственною. Поэтому и обратили внимание на занявшиую «нашу» скамейку пару. Это было не смертельно, но достаточно досадно. К тому же, в сидящих мы достаточно легко узнали наших русских попутчиков. Марина даже загорелась подойти и продолжить знакомство. Я с трудом уговорил ее не мешать людям.
Отвернувшись к пляжу, мы некоторое время разглядывали прибрежные рестораны и публику в них. Пинии, подсвеченные электрическим светом, на фоне темного неба, казалось, плыли куда-то. Волны достаточно лениво накатывались на берег.
Посмотрев через некоторое время в сторону открытого моря, мы заметили, что «наша» скамейка уже освободилась. Маринка сказу же решила, что нам просто повезло и грех таким везением не воспользоваться. Правда, ей показалось, что скамья чем-то испачкана. Поэтому жена и села мне на колени. Имеет право.
«Нашу» скамейку почти целиком накрывала тень от большого куста самшита. Ну, во всяком случае, я сам для себя решил, что это самшит. На небе, в отличие от предыдущих трех вечеров, явственно проглядовали звезды. С утра должна быть хорошая погода. Что не могло не радовать. Вальяжно расположившись «с видом на море», я положил руку на спинку скамейки и под ладонью почуствовал что-то мокрое. «Наверное, морские брызги», — решил я.
Сидения и спинки всех скамеек на променаде сделаны из металла, в котором просверлено множество мелких дырок. Вероятно, для того, чтобы после дождей вода быстрее стекала.
Но это была совсем не вода. С этим я разобрался достаточно быстро. Пришлось согнать жену с колен и соврать, что из носа у меня опять кровь пошла. В связи с этим гуляние было досрочно прекращено.
Залегши в свою кровать, я начал размышлять о всех непонятностях и происшествиях вокруг нас за последние три дня. Ничего толкового, однако, в голову не шло. И я отошел к Морфеюшке.
Зеро
С утра, ни полиция, ни администрация нас не побеспокоили. Погода стояла совершенно купательная. На радость Маришке и мне. Завтрак прошел почти мирно. Хотя, вероятно, столько съедать за один присест мне и не следовало бы.
Наконец наступил настоящий отпуск, с абсолютным ничего неделанием, лежанием на плаже и чтением необязательной литературы. Типа Конфуция и Лао-цзы. Давно уже до них руки не доходили.
Маринка же купила себе «Bild» и старалась при его помощи продвинуться в немецком. Благо в отеле практически все именно на этом языке и говорили. Заходишь в лифт, а тебе: «Гутен морген». Между прочим, и во всех магазинах продавцы весьма свободно изъяснялись на хохдойч.
Море, правда, не совсем успокоилось. Но было теплым и соленым. Моя морская жена часами в нем плавала и приходила на свой лежак вполне умиротворенная. Долго так, конечно, продолжаться не могло.
И действительно, во второй половине дня выяснилось, что «на этом пляже купаться совершенно невозможно». Волны и водоросли, как оказалось, лишают купание всякой приятности. Поэтому необходимо, опросив местных жителей, найти какую-нибудь другую бухту. Человек я, как известно, кроткий и покладистый. Вяло посопротивлявшись, побрел я, раб божий Сергий, вдоль моря вслед за своей лучшей половиной.
Объявление о проводимой морской экскурсии меня несколько взбодрило. Тем более, что «катание на пароходике» Маринка любит почти так же, как купаться. Меня же в этой прогулке весьма заинтересовала возможность взглянуть на подводный мир, через окна в днище экскурсионного катера-катамарана. Таким подарком судьбы грех было не воспользоваться.
По случаю вчерашнего шторма на эти самые экскурсии работал только один билетный киоск. Мари тоже загорелась и тут же атаковала служку. Немецкий у него был совершенно родной. Как оказалось, мужик из Гамбурга, уже десять лет живет тут, на Майорке. И ему здесь все очень нравится. А чего лет в шестьдесят и не жить на таком замечательном курорте, «в глухой провинции у моря»?
Продавец экскурсионного счастья выдал нам по леденцу, рекламный буклет, а заодно и рассказал о замечательной бухте в Кала Форнелль, где всегда тихое море, а купающихся совсем немного. Мы решили туда и отправиться. Во всяком случае, я тоже поддакивал. Тем более, что ходу до этой бухты, как сказал наш новый немецкий знакомый, всего минут двадцать. А плавать сегодня на катере нельзя: в море все-таки еще болтает.
Теперь-то я знаю, что испанцы и украинцы – родственники по матери. Или по отцу. Не даром же и у тех, и у других имеется Галиция или Галиссия. И совершенно специфическое отношение к определению расстояния. Если вам где-нибудь под Полтавой говорят, что до нужного места «кiлометрiв десять з гаком», то следует учитывать: гак может быть и один, и пятнадцать километров.
В Испании двадцать минут неспешной ходьбы оказались полуторачасами. Хотя дорога и компенсировала потерю времени. Толпящиеся у моря и ползущие вверх по скалам мавританского вида дома, кактусы, пинии и оливы, ресторанчики и магазины, отели и пансионаты – вот тут-то ты и ощущаешь себя в Испании. Хотя и здесь на некоторых домах объявления написаны только на немецком.
Можно было идти еще дальше, до самой бухта Кала Форнелль, но по дороге попалась неприменая каменная лестница, ведущая в маленькую бухточку, окруженную высокими известняковыми скалами. На бережке сидел молодой человек и девица. Как оказалось, приехавшие на Майорку из Люнебурга. Смешно сказать, но на многих местных урнах я видел наклейку: «В Люнебурге лучше».
Мне те несколько лодок, что стояли на якоре, совершенно не мешали. Правда я особенно долго и не плаваю. Мари говорит, что пока я купаюсь, в воде можно только пописать. Сама же она может наслаждаться морем бесконечно.
Когда я вылез, соседи предложили мне свое полотенце. Поступок в Германии совершенно необычный и странный.
Жена тоже вышла из воды довольно скоро. И не очень довольная: тут всюду какие-то камни, лодки и канаты. Ей молодые люди уже ничего не предлагали. Они как-то заторопились, по-быстрому собрались, сели на машину и укатили. Спортивные такие, что он, что она.
От превкушения обратной дороги, настроение у меня было не самым радостным. Но мы не сразу пошли назад. Сначала пришлось все-таки дойти до основной бухты и обозреть ее самым подробным образом. Особо меня порадовало заявление жены, что мы теперь можем ходить сюда каждый день.
К счастью, дорога обратно заняла значитнльно меньше времени: только минут сорок. Что мы и компенсировали на Бульваре посещением различных магазинов и лавок. Правда, я при этом, как те собаки, которые «draußen muß sein», оставался снаружи и имел возможность спокойно почитать. К тому же, пока суть да дело, я купил некоторое количество пива и бутыль испанского фруктового вина «Sangria».
На ужин мы пришли почти вовремя и поэтому, во время вечерней прогулки оба чувствовали, что день удался.
И снова зеро
Проблаженствовав еще два дня, семейство наше решило все-таки прокатиться на катере. Накупавшись с утра, к часу оказались мы у знакомой уже будочки. Билеты приобрели без каких-либо проблем. Клаус был по-прежнему разговорчив и мил. Мужик в будочке Клаусом Майером представился. По просьбе Маринки, он поведал, что неподалеку от Пегуэры имеется соверщенно очаровательный городок Андрач. А кроме того, у этого самого Андрача имеется аванпорт – Прот-Андрач, в котором очень часто останавливаются яхты из разных стран мира. А, как раз туристы, этот место не очень жалуют.
Мы вежливо поблагодарили за информацию и отправились на пирс. Вдоль берега медленно проплывала довольно большая парусная яхта. Из-за безветрия паруса у нее были спущены и шла она на моторе. Немецкий флаг вяло свисал над кормой.
Пока мы рассматривали яхту, появился и наш катер. Вскрое он приткнулся носом к пирсу. Там матрос принял конец. Морское такое выражение. Я еще подумал, что стоит его при случае где-нибудь использовать. Затем с катера выдвинули трап, и несколько пассажиров сошли на берег. Тут и мы устремились на слегка раскачивающуюся палубу.
Солнце весьма припекало, поэтому Мари и я рещили расположиться на нижней палубе. И не на солнце, и к смотровым окнам по-ближе. Большая же часть экскурсантов оккупировала открытую верхнюю палубу.
Катерок отвалил от причала и отправился в сторону Кала Форнелля. Я не утерпел и спустился к смотровым окнам. Правда, ничего интересного на дне морском не увидел. Вблизи берега все покрывал скучный белый песок. В полном разочаровании я отправился на свое место.
Калла Фарнелль с моря смотрелась тоже очень здорово. Совершенно непривычные, как на мой средне-европейский взгляд, дома карабкались наверх среди пальм и всяческой другой зелени. Было в этом что-то этакое, древнеримское А к морю спускались вырубленные в скалах лестницы. В бухте на якоре стояли три моторные яхты: одна из Голландии и две из ФРГ.
Прчти на середине выступающего в море мыса проглядывала старинная смотровая башня. А XVI веке понастроили много таких. В то время в водах вокруг Балеар весьма шалили мусульманские пираты. Вот их то и должны были высматривать с этих самых башен.
Я еще пару раз сбегал вниз, но ничем кроме пары мелких рыбешек награжден не был. Потом мы обогнули мыс и попали в еще одну бухту. В скалах виднелись какие-то расщелины и угубления. Здешний городок был весьма невелик и располагался в лощине между гор. Пляж тоже оказался небольшим. Маринка сразу же решила, что именно сюда мы и должны ездить купаться. На дне же бухты ничего выдающегося, кроме пары клочков водорослей, видно не было. Пристав здесь на короткое время, мы отправились обратно, в сторону Кала Понса.
Обойдя несколько маленьких островков, катер пришел наконец к месту купания, а заодно и осмотра местных рыбнах багатств. А именно такое развлечение предусматривалось планом экскурсии. С обоих бортов в воду спустили по сетке с белым хлебом. Приученные рыбы появились откуда ни возьмись. В смотровые ямы тут же набилась такая уйма народа, что я поспешил выбраться наверх.
Наверху жена, оживленно беседовала с испанским матросом. Оживление проистекало от их взаимной жестикуляции. Он с трудом новорил по-английски, которого Мари совершенно не понимала. Со своей стороны, она пыталась что-то узнать на своем немецком. Я благоразумно решил не вмешиваться. Минут через пять, усталая и недовольная, Маринка отпустила матросика на волю.
— Представляешь, он сказал, что купания не будет. Якобы из-за большого количества красных медуз. Просто безобразие. Им наверное лень тут торчать, вот они и придумали этих самых медуз.
В это время наш катер снова куда-то поплыл. Народ из смотровых ям схлынул. Мы все с интересом стали рассматривать виллы, поднимающиеся над морем.
Просто из глупого любопытства я решил еще раз взглянуть, что же в это время под водой делается. Перегнувшись через поручни лестницы, ведушей в трюм, а именно так нужно было бы называть эти самые смотровые ямы, я увидел маленкую медузку, нежно-розового цвета. Не торопясь, она плыла куда—то по своим делам. Потом показалось еще несколько штук.
Я так увлекся, что чуть не проглядел наших питерских попутчиков. То есть, ее бы я и так не узнал, а мужик выглядел еще вполне прилично. Они слегка покачивались рядом друг с другом. К ногам каждого из них было привязано по бетонному блоку.
Чтобы не расстраивать жену без особой надобности, я рассказал Маринке только о множестве медуз. Она тоже заглянула под воду. Медузы все еще имели место быть. Это несколько приглущило возмушение по поводу купания. Медуз жена совсем терпеть не может.
При входе в Понсу стоял трехмачтовый парусник с голландским флагом. Судя по надписи на корме, назывался он «Атлантис» и был приписан к Амстердаму. Сразу за ним, на берегу виднелся каменный крест. Этот мемориальный знак обозначал место, где в XIII веке высадился на Майорке Хайме I Завоеватель. Сама Понса особого впечатления не произвела. Сколько-нибудь приемлемый пляж виднелся только в глубине бухты. Отели же, стоявшие в других местах, приличных пляжей не имели. Мари даже сказала, что, не смотря на отсутствие волн, она бы здесь отдыхать не хотела. Ну, и слава богу
В Понсе катер еще раз причалил и затем отправился в нашу родную Пегуэру. Плавание закончилось без аварий и катостроф.
Одиннадцать
Три следующих дня мы провели в полной расслабленности и покое. Теплое море, разнообразный корм два раза в день, солнечная погода и никаких проблем. Даже все эти периодически попадающиеся покойники меня не очень волновали. 23 сентября Маринка решила для разнообразия прокатится в Андрач и его порт. Тем более, что море начало как-то непристойно волноваться.
Разумеется, Мари не могла по дороге не посетить нашего немецкого приятеля Клауса Майера. Он подробно рассказал, как нам добраться до этого самого Андрача. Милый и весьма благожелательный человек. Снова выдал нам по леденцу.
Прождав совсем не долго, мы сели в автобус и поехали. Как оказалось, дороги до Андрача – минут пятнадцать. По пути мы заехали в Кала Форнелль. Снова полюбовались на экзотические дома, ползущие вверх на горы среди пальм, агав и кактусов. Потом автобус завез нас в Камп де Мар.
Оттуда мы быстро добрались до Андрача. Автобус петлял по узким улочкам, периодически из окна можно было видеть старинный собор или замок.
В Андраче подсело совсем немного пассажиров. Одной из них была дама лет пятидесяти. Она села перд нами и начала копаться в своей сумке. Услышав, что мы разговариваем по-русски, дама обратилась к нам:
— Вы из России?
— Нет, с Украины.
Потом пошел обычный треп соотечетвенников, встретившихся где-то далеко от родины. Вскоре дама предложила проводить нас в Порт-Андраче к замечательному месту купания. На что Мари, естественно, с большой радостью и согласилась.
Доехав до порта, мы неспешно отправились куда-то в даль голубую. По дороге пересекли порт с огромным количеством яхт. Многие из них были вытащены на берег и там их ремонтировали.
Минут через через пятнадцать дошли мы до очаровательной бухточки, радом с которой расположился довольно большой отель. У входа в бухту стояла весьма внушительная яхта под немецким флагом.
Ну, на купание я много времени не потратил. Окунулся, проплыл метров пятьдесят и обосновался на берегу, читая китайцев и размышляя о разном, все больше о своем, о девичьем. Мари же неутомимо рассекала морстие просторы. С ней вместе была и наша новая знакомая. Больше никто не купался. Правда, на пляже в этой самой бухточке валялась еще пара-тройка каких-то людей. Все-таки хорошо, что все имеет конец, даже морские купания.
По дороге назад, дама, оказавшаяся преподавательницей университета из Москвы, довольно подробно рассуждала о причинах всех последних российских бед. Виновниками, как выяснилось, оказались олигархи, среди которых почти все были евреями. Какую интересную точку зрения имеют некоторые преподаватели российских университетов?!
Дойдя до набережной, cоотечественница нас покинула. Галя, как она представилась, отправилась делать закупки, а мы с Мари побрели вдоль моря в рассуждении чего бы съесть. Возможности предоставлялись весьма обширные. Кабаки сплошняком тянулись вдоль набережной.
Пахло морем, водорослями и рыбой, что и не удивительно, так как рыбацкие суденышки разгружались прямо здесь, у берега. Маринка провела опрос местного, и не только, населения и установила, что ракушки лучше всего есть в ресторанчике «Галиссия», распологающемся чуть выше набережной, напротив церкви.
А так как морские ракушки были до сих пор не выполненым пунктом нашего плана отдыхания, то мы в эту самую «Галиссию» и устремились. На улице у кабака стояли рядами столики и стулья. Мы с третий попытки выбрали наиболее приемлемые седалищные места и в совершенно умиротворенном состоянии приготовились вкушать.
В это время Маринка решила, что ее счастливая жизнь продолжаться без посещения сортира не может. Я остался дожидаться официанта, а Мари убыла на поиски.
Хорошо, что мы уже договорились с женой о заказе. Я его и сделал. Правда, официантка явно ожидала продолжения банкекта и никак не хотела уходить. Предстоящий ужин в отеле делал наши аппетиты весьма умеренными. И я упрямо никак не хотел понимать, чего она от меня ожидает?
Наконец девушка решилась и, с трудом подбирая немецкие слова, спросила не из Германии ли я приехал? Я не стал вдаваться в подробности и кивнул. Официанточка же, сложив ручки у себя на плоском животике, поинтересовалась нет ли у меня десяти евров? Наверное, кому-то хотела деньги разменять. Я полез за кошельком, раскрыл его и начал рыться. В это время из портмоне вывалилась та самая рваная десятка, которую я несколько дней тому нашел в нашем отеле. Я, честно говоря, про нее совсем забыл.
Испанская барышня, будто только этого и ждала, тут же схватила эту самую рваную купюру и убежала внутрь ресторана. Интересно, что она намеривалась с ней делать? Но целых десяток у меня, как на грех, все равно не было.
Мари все не появлялась. А вот джентельмен из-за соседнего столика неожиданно поднялся и обратился ко мне с каким-то непонятным вопросом. Но на относительно понятном немецком языке. Со второй попытки я понял, что он просит разрешения присесть за наш столик. Что ему за своим-то не сидится?
От непонятности ситуации я растеряно кивнул. Мужик лет сорока, одетый, не смотря на жару, в костюм с галстуком, как оказалось, говорил не только но-немецки. Русский явно был его родным языком, в чем я быстро смог убедиться.
— Сергей Александроваич, как я понимаю, вы живете в «Beverly playa», где и получили каким-то образом ту бумажку, которую только что отдали официантке?
— Во первых, я не отдал, а она ее выхватила. Во-вторых, мы с женой действительно остановились в этой самой плае. Десятку я совершенно случайно нашел у себя на этаже. Однако же, чем обязян…
— Вы меня, разумеется, совершенно не знаете. Да и я вас знаю только понаслышке. Правда, фотографию вашу я в журнале видел и статьи ваши читал.
— Это мне весьма лестно, но все же…
— Видете ли, пару лет назад вы написали для нас пару вещей. Их заказывал наш общий приятель Петров.
— А, понятно. Так вы – азеврийцы?
— Можно и так сказать.
— Да, простите, а как вас зовут? И здесь какими судьбами?
— Зовите меня Виктором Владимировичем. А на Майорке я в командировке. А где, если не серкрет конечно, вы нашли порванную десятку?
— Далась она вам. Я же сказал: случайно радом с номером нашел. А вы сами, Виктор Владимирович, откуда приехали?
— А у вас случайно не 922 номер?
— Случайно – да.
— Понятно. Я вобще-то из Питера. Здесь мы с германскими дузьями кое-какие проблемы исследуем. Так, вы утверждаете, что никакого отношения к этой десятке не имеете? И господина Юхана Тервонена соверщенно не знаете?
— Честно говоря – нет. В смысле, про какого-то Тервонена я когда-то что-то читал. А относительно купюры, то я никак не пойму, что в ней такого?
— Вот и славно. Кстати, не могли бы вы меня местной официантке представить?
— Да я ее совсем не знаю!
— Ничего страшного. Я уж сам потом как-нибудь. Вы ей только скажите, что я ваш друг и буду заниматься всеми делами. Да, вот так примерно и скажите. Будьте уж так любезны.
Тут к столику подбежала наша официанточка и что-то быстро залопотала по-испански. Я понял только два слова: телефон и авто. Зато Виктор Владимирович и по-испански вполне уверенно изъяснялся. Барышня захлопала глазами, и бросила на меня весьма удивленный взгляд. В это время соотечественник тоже посмотрел на меня с некоторым, я бы даже сказал, нетерпением и раздражением.
— Сергей, я же вас просил сказать ей!
На своем замечательном немецком я сумел все-таки представить Виктора Владимировича. Он тут же вновь о чем-то весьма оживленно заговорил с этой девицей. Та ему столь же оживленно отвечала, и вскоре они расстались, весьма довольные друг другом.
Официантка отправилась в глубь ресторана, и мой новый знакомый поспешил со мной раскланяться.
— Большое вам спасибо. Вы, кажется, уже завтра должны в Германию улетать? Вот и летите себе наздоровье. Ни о чем таком не думайте. И было бы весьма неплохо, если бы вы сегодняшний вечер провели бы в своем номере. Тогда, надеюсь, мы еще увидимся.
Виктор Владимирович, кивнул каким-то двум посетителям и неспешно удалился вместе с ними вниз по улице. Так сказать, ушел в сторону моря.
А тут и Мари вернулась. Почти сразу же нам принесли хлеб и оливки, а несколько позже – суп из ракушек. Он оказался весьма недурственным. Я хоть и не хотел есть (берег себя для ужина), но присоединился к Маринке и слопал несколько штук ракушек и пару-тройку ложек бульона. Жена меня, правда, за поедание бульона осуждала.
Двенадцать, тринадцать, четырнадцать пятнадцать и кажется шестнадцать…
Подхарчившись, мы отправились на отановку автобуса. К сожалению, соблазнов по дороге было более, чем достаточно. Мари все-таки зацепилась за один магазинчик и пошла его потрошить. Я же был оставлен на произвол судьбы. Поэтому, стоял у входа и читал свою книжку, поглядывая, от нечего делать, по сторонам.
Судьба же не дремала. Ко мне подошел совершенно незнакомый человек скандинавской внешности. Я еше обратил внимание на плащ, свисающий у этого мужика через руку: «На фига оно ему в такую жару?» Он явно нацелился у меня что-то спросить. Но это ему так и не удалось. Неожиданно, его с двух сторон подхватили какие-то смуглые люди. Скандинав как-то сразу обмяк, повис у них на руках, и даже ногами переберать перестал. Вероятно, этому финну или норвежцу сделалось плохо… Ничего, впрочем, удивительного: в такую-то жару да с устатку. Хорошо хоть друзья его не бросили.
Между тем, ожидание уже несколько нервировало, и я пошел проверить, чем там так увлечена жена. Как оказалось, мое появление в магазине было более, чем своевременным: Мари, как раз, почти выбирала себе жемчужную висюльку. Пришлось включиться, иначе не только ужин, но и самолет можно было бы пропустить.
Благополучно приобретя очередное украшение, мы отправились к вероятной остановке. Как оказалось, автобус может прийти минут через десять-двадцать. Счастливые этих самых минут не замечают.
Постояли, пофотографировались. Для этого пришлось обратиться к англоязычной даме, которая, вместе с большой группой товарищей, только что вылезла из такси. Собственно, такси было даже два. Амеров же набралось человек шесть-семь. Почему они вылезли на автобусной остановке, а не поехали дальше, понять было совершенно невозможно.
Тут подошла и подруга Галя. Она заявила, что была совершенно уверена в еще одной нашей встрече. Мы вместе забрались в наконец-то подъехавший автобус. Наша попутчица подробно рассказывала об Андраче, своей сестре и ее муже и местных жителях. Американцы чего-то там шумели. А вот испанцы сидели тихо.
Я и Маринка с удовольствием расглядывали различные достопримечательности, попадавшиеся по пути. К тому же, еще и предвкушая скорый ужин. Московская Галина в Андраче благополучно нас покинула. Уже в темноте автобус доехал до нашей Пегуэры. Вылезли однако еще в начале Бульвара, так как некоторые имели надежду все-таки купить кожаную сумку. Да, запланирована такая покупка была уже давно, и откладывать ее дальше было совершенно невозможно.
Сумку же мы приобрели почти сразу: примерно с шестой попытки. И затем, усталые, но довольные, оправились в гостинницу. Правда, по дороге пришлось заглянуть в пяток ювилирных. Ну, надо же было убедиться в необычайной удачности покупки жемчужины в Порт-Андраче. Я демонстрировал свойственную мне перед скорым ужином кротость и толерантность.
Уже на подходе к нашей Плае я снова заметил давешних американцев. Они стояли в глубине приморского парка и о чем-то оживленно беседовали с несколькими местными жителями. Потом все быстро разбежались.
В темноте видно было плохо, да и Маринкино внимание привлекать не хотелось. Показалось однако, что человек пять остались лежать в тени под пиниями. Оказывается на Майорке тоже шалят, особенно по ночам.
Семнадцать, восемнадцать, девятнадцать и двадцать
Ужин прошел в самой замечательной атмосфере. И не смотря на предупреждения Виктора Владимировича, мы решили в последний наш вечер все-таки сходить к морю. Добрались до „нашей“ скамейки. Посидели немножко, рассматривая противоположенную сторону бухты и огни на том берегу. На небе проглядывала Большая Медведица и с трудом, но обнаруживалась Полярная звезда. Море было неспокойно и довольно громко шумело.
Видимо и сюда добралась осень. В воздухе пару раз пронеслось что-то довольно крупное. Наверное какие-то насекомые. Так и просвистели мимо нас в темноте. Я решил, что хорошенького понемножку. Не хватает нам еще собой кормить всяких местных кровососов.
Мы встали и отправились в нумера. Хотя Маринка требовала продолжения банкета, но благоразумие и ее иногда посещает.
В номере занялись подготовкой к отъезду: Мари собирала вещи, а я пил пиво и смотрел телевизор. Когда же все было собрано, я провел окончательное укладывание чемодана. На следующий день, мне его предстояло тащить на выход, одновременно выслушивая от Мари рассказы о других парах, у которых таких чемоданов бывает в два или даже три раза больше. Это должно было бы меня весьма утешать.
Утром я проснулся от какого-то отдаленного грохота. С балкона виднелись молнии и ползущий по морю дождь. Пальмы раскачивались, как будто в припадке падучей. Вскоре до нас добрался сначала ливень, а потом и град.
Причем он посыпался как-то совершенно для меня неожиданно и сразу в громадных количествах. Я невольно отпрянул в глубь комнаты. В этот момент пара градин особенно громко ударились о стену. Это меня заинтересовало, но не настолько же, чтобы вылезти наружу.
Град был весьма … В общем такими булыжниками вполне можно голову проломить. Некоторое время стоял довольно впечатляющий грохот. В результате, Мари проснулась весьма недовольная жизнью:
— Что это тут у вас все так шумит?
Я, как мог, ей объяснил. И относительно погоды, и относительно грозы, и относительно града. Увидев груды льда на балконе, Маринка благоразумно решила идти завтракать. Она довольно быстро отправилась в ванную приводить себя в порядок, поэтому не успела обратить свое внимание на двух мужиков в черном, лежащих без всяких признаков жизни на крыше соседнего корпуса отеля. зато с двольно внушительной винтовкой. Крыша же, как раз, прекрасно просматривалась с нашего балкона. Как впрочем и наш балкон с нее.
Кстати, вскоре появились какие-то люди и покойных быстренько куда-то уволокли. Интересно, на кого они там охотились? Не на нас же? Я бросил взгляд на соседню гостинницу „Lido Park“. Там через перила балкона на третьем этаже свешивалось еще одно тело. Но и им уже успели заняться некие молодые люди.
Вскоре появилась из ванной Мари, и мы отправились завтракать. Завтрак был весьма недурен. Я так просто еле встал из-за стола.
После чего, пошли бросать монетку в море. На предмет вернуться. Дождик, хоть и совсем слабенький, все еще продолжался. Интересно, что градины разбили практически все окрестные плафоны. В некоторых дырки были не больше пятицентовой монеты. Можно было бы подумать, что в них попали пули 9 миллиметрового калибра. Или даже больше.
Под отдельными, но достаточно холодными, каплями добрались мы до пирса. Море штормило. Мари бросила свою монетку издалека, а я подошел к самому краю. Два якобы рыболова, казалось, совсем не замечали руки, торчащей у причала из воды. Я решил, что и мне это не очень интересно. Бросил свою монету и постарался как можно скорее увести жену. Зачем ей все это в поледний день отпуска?
Один и двадцать
Но быстро вернуться в отель не удалось. Дождь вдруг полил как из ведра, и нам пришлось спрятаться под навесом у входа в очередной „Spar“. Маринка, не теряя времени зря, пошла изучать этот магазин.
Я же по-тихоньку злился. Поход с бросанием монеток в море мне стал казаться не совсем разумным. Особенно сейчас. Вокруг толптлись пережидающие дождь туристы.
— Привет вам от Витора Владимировича.
Я обернулся. Херр Клаус Майер, как неожиданно оказалось, разговаривал на вполне приличном русском. Настолько приличном, что мог бы сойти за москвича или питербуржца.
— Здравствуйте. Оказывается вы…
— Ну, да. Конечно. Впрочем в этом нет ничего удивительного. Зато удивительно, что вы знаете Виктора Могилянского и до сих пор еще живы.
— Я его, как раз, совершенно не знаю. Если вы имеете в виду Виктора Владимировича, то я его видел единственный раз в жизни. Хотя он пообещал, что мы, возможно, еще встретимся.
— Очень вам этого не советую. Господин Могилянский является одним из организаторов наркотрафика из Эстонии в Испанию. У вас из-за него могут быть довольно большие неприятности. Я счел своим долгом предостеречь вас.
— Интересно, а что же вы, русский, так долго делаете на солнечной Майорке? Только не пытайтесь мне больше вешать лапшу про Гамбург. Вы такой же немец, как я – папа римский.
— Вы правы. Но я действительно приехал сюда из Гамбурга. Уже десять лет, как я здесь тружусь.
— Продаете билеты на морские экскурсии?
— Ну, и это тоже. А вобще-то я работаю здесь на одну э-э-э, международную организацию.
— На мафию?
— Э-э, скорее наоборот.
Господин-товарищ Майер неожиданно к чему-то прислушался, повернулся и поспешно выскочил из-под навеса. Я обратил внимание на человека, привалившегося к задней стене бара «Кон-Тики». Он явно чувствовал себя весьма скверно и медленно сползал на мокрый песок.
Вскоре этого хворого закрыли от меня спины Майера и еще трех весьма спортивных молодых людей.
Впрочем, дождь практически кончился, да и Маринка уже, как ни странно, с магазином покончила. Больше ничто не мешало нам наконец-то вернуться в гостинницу, сдать комнату и спокойно дожидаться нашей развозки. Опаздывать в аэропорт совершенно не хотелось.
Еще зеро
Весьма успешно выполнив все необходимые предотездные формальности, мы обосновались в холле отеля. До приезда машины оставалось еще двадцать минут. Разумеется, Мари отправилась осматривать в очередной раз местный магазин сувениров. Меня же оставили охранять сумки и чемодан.
Удобно расположившись в кресле, я приготовился с приятностью подумать о будущем и о вечном. Но не тут-то было. В соседнем кресле, откуда ни возьмись, появился Виктор Владимирович.
— Здравствуйте, Сергей Александрович! Как я и обещал, мы снова с вами встретились.
— И вы, господин Могилянский, здравствуйте.
— Я вижу, вы общаетесь с местными ментами. Нехорошо, Сергей Александрович, нехорошо.
— Отнюдь. Я на Майорке отдыхаю. И в чужие дела не лезу. Во всяком случае, пытаюсь этого не делать, хотя какие-то уроды мне все время мешают. Касаемо же герра Майера, то …
— Ладно, ладно. Я пошутил. Между прочим, этот самый якобы Майер вас все время использовал в качестве живца. А вот мои люди, наоборот, постоянно защищали. Скажите спасибо, что в свое время кое-что делали для нас. Поэтому вы сегодня благополучно отправитесь домой. А ведь вполне могли бы…
— Признаться мне это все весьма поднадоело. Вместо того, чтобы тихо и спокойно наслаждаться жизнью, я все время наблюдаю вокруг себя какую-то суету. И трупы. Мне это очень не нравится. Я уже не говорю о жене.
— Ага, вы кое-что заметили. Видете ли, не по своей воле, ваша семья оказалась в центре разных и довольно запутанных событий. С одной стороны, вам неповезло. А с другой, это еще как сказать. Во всяком случае, вы живы и здоровы. И уже сегодня будете в Германии.
— Знаете, раз уж так получилось, то хотелось бы все-таки понять, что же тут такое происходило. Может поведаете? Обещаю: ничего не напечатую!
— Ну, и напрасно. Фамилии только поизменяйте. И имена, если получится. Да, и желательно не статейку, а лучше детективчик какой-нибудь, в художественной, знаете ли форме.
— Я – весь в нетерпении. Во что мне же удалось тут вляпаться?
— Скажем так. Одна политическая организация получила возможность производить некое вещество.
— Наркотик?
— Лучше сказать – биостимулятор. Правда, с незначительным эффектом привыкания. Очень, знаете ли, способствует. И девочкам и мальчикам. Не говоря уже о ветеранах. Даже и Куликовской битвы.
Деньги, вырученные от продажи этого стимулятора, используются для разных целей, в том числе и для финансирования нашей политической деятельности. Писать об этом не нужно. Хотя, впрочем, можете и написать.
Изобрели этот замечательный стимулятор в Виттене, в частном университете, совершенно случайно. Это был побочный продукт неких биохимических исследований, проводившихся там немецкими и русскими учеными. Теперь на дискотеках и в кабаках его называют «золотой пылью». О свойствах продукта сами создатели узнали совершенно неожиданно для самих себя. Во время одной из вечеринок. Ну, да это совершенно не важно.
Нам же о стимуляторе продукте сообщили… Скажем так, из некоторых компетентных органов. Вы же понимаете, мы не на Луне живем. В силу ряда причин, производство «золотой пыли» было налажено в Эстонии. Пришлось использовать некоторые тамошние связи. В том числе и этого урода Тервонена. Он и канал на эстонской таможне организовал, и прикрытие обеспечил.
Теперь Интерпол раскрыл практически всю цепочку. Так что во всем этом уже нет никаких секретов. Как ни жаль. Из Таллина товар паромом везли в Травемюнде. Там тоже все было схвачено. «Золотую пыль» перегружали на одну из яхт, а часть отправляли в Гамбург и Берлин. Выручку отмывали в …Ну, да вам это не нужно.
Под немецким флагом яхта заходила в … Впрочем, подробности тут совершенно лишние. Вобщем в Голландию. Там еще часть товара оставалась для местного потребления.
Затем яхта шла на Майорку в Порт-Андрач. Где товар сдавался испанцам на реализацию. А деньги за прошлую партию, соответственно, забирались. Экипаж затем еще некоторое время кантовалась в районе Балеарских остравов и усиленно отдыхал. А через пять-шесть дней отправлялся восвоясие. На каждый рейс использовалась другая яхта.
Большую часть порошка продавали туристам на Ибице и Майорке. Кое-что отправляли на Коста Браво. В Испании всем занимались местные ребята. Правда, им в помощь и для контроля на Майорке находились некоторые из наших.
Все было намази, пока не начал сказываться фактор роста. Для получения больших денег приходилось увеличивать объемы производства.
— И, соответственно, увеличивать сбыт.
— Ну, разумеется. А это, со временем, стало все больше привлекать внимание местных фараонов. И они начали все больше мешать. Постепенно к ним присоединился и Интерпол.
— Так поэтому вы сюда и приехали: ситуацию разруливать?
— Да нет. Такие проблемы мы решаем в рабочем порядке. Все дело в уроде Тервонене. Он так нагадил в Таллине, что ему пришлось спешно выметаться из Эстонии. Горячие эстонские парни уж очень хотели, за все его художества, попортить ему шкуру.
Осел он в Марбелле. Это городок такой между Малагой и Гибралтаром. В тех краях сейчас новые русские активно недвижимость скупают. Ну, и туристов там довольно много.
Начал этот козел с девочек. Он их из Эстонии и Финляндии партиями завозил. Ну, и из них кого заставлял, а кто и добровольно занимался проституцией. Кабак открыл с замечательным для Испании названием. «Пушкин». Потом стал наркотой подрабатывать. Попытался на себя часть «золотого порашка» переключить. Благо он всю схему весьма неплохо знал. Надо было его еще тогда…Ну, да ладно.
Тридцать шесть
— Короче, решил этот финский ухарь наших контрагентов на Майорке дискредитировать. Сдал Интерполу и гражданской гвардии несколько человек наших. Потом нанял американцев из Майями и, с их помощью, решил захватить одну партию товара вместе с деньгами. А дело потом представить так, будто это испанцы нас кинуть пытаются.
— Но вы наверное как-то подстраховывались?
— Разумеется. Каждую субботу нашего человека ожидали в «Галиссии». Хуанита, эта та официантка, как только видела нашего человека, так сразу же звонила местным ребятам. Те в течение часа подъезжали. Груз все время сопровождал один и тот же э-э, вобщем один и тот же мужик из наших.
— А если бы он заболел или, не дай бог, умер?
— Вот для такого случая и нужна была евровая десятка. Если нам пришлось бы послать на встречу кого-нибудь другого, то он должен был бы сам найти Хуаниту, показать ей свою часть купюры и попросить связаться с друзьями.
— То есть разорванная десятка служила паролем?
— Ну, типа того. Испанцы привозили вторую половину деньги, и обе стороны убеждались в том, что имеют дело с нужными людьми. В последний раз вроде все шло нормально. Наш человек, назовем его, например, Юргеном, ушел на встречу. Мы знаем точно, что он в кабаке с местными встретился.
Ночью Юрген должен был бы привести к яхте моторку. Как обычно, на нее собирались перегрузить товар, предварительно забрав у испанцев плату за предыдущее. Что и как произошло той ночью сегодня сказать трудно. Во всяком случае, Юргена больше никто и нигде не видел. Равно как и четырех других сопровождающих.
Майоркские утверждают, что у них тоже четверо пропало. И весь груз. Не говоря уже о деньгах. Как голландских, так и здешних.
— И что же, яхта тоже пропала? С концами?
— Нет, яхта как раз имеется. К полудню Эльза – одна из девок, наконец проснулась. На борту никого. И палуба в крови. Она на лодке добралась до берега и пошла в полицию.
— А дамы то откуда взялись?
— Ребята всегда с собой каких-нибудь подруг берут. И веселее, и никаких порочащих связей на берегу. Да и выглядит все естественнее. Девицы были, разумеется, совершенно не в курсе событий. Из них трое тоже попропадали. А Эльза с вечера сильно перебрала и так и заснула в туалете, обняв унитаз. Под утро чуть оклемалась и перешла досыпать в каюту. Вобщем ей здорово повезло. Она потом в Гамбург своим перезвонила. Так мы и узнали.
А тут и испанские ребятки на связь вышли. Типа вопрос у них: где товар, деньги и их сотоварищи. А если внятных ответов мы не дадим, то они нам очень не посоветуют иметь хоть какие-нибудь дела не только на Майорке, но и вобще в Испании.
Пока из Германии связались с Эстонией, а оттуда с Питером, какое-то время все-таки прошло. На месте по горячим следам ничего узнать не удалось. От Эльзы проку… Да и замочили ее вскоре.
— И кто же это?
— Самим интересно. Более того, еще двое наших здесь с концами пропали. Мы их вперед самолетом для разбирательства отправили. Как они пропали и где, мы до сих пор не знаем.
А Тервонен, якобы случайно узнав обо всех этих событиях, стал названивать в Таллин и предлагать свои услуги. Мол и с местными разберется, и товар возмется реализовывать. У него, якобы и выходы на Штаты имеются, а там рынок почти безграничный.
Сумма
— И что же вы сделали?
— Мы решили провести контролируемую поставку. Отправили новую яхту. Но не из Германии. Чтобы исключить возможную утечку информации у немцев Да, эту яхту наверняка в Понсе видили.
— «Атлантис»?
— Ну, разумеется. Кроме того, мы из России снова послали несколько человек, чтобы они все этапы поставки проконтролировали. До самой Майорки все шло нормально.
— Так мои соседи…
— Да, не повезло им. Наталью Ивановну и ее телохранителя, сразу же прибрали, стоило им только попытаться связаться с местными. Наталья была весьма опытная. Но уберечься не смогла. Хорошо, что сумела свою часть десятки спрятать. И в вещах у нее ничего подозрительного не было. Тогда эти гады решили, что ошиблись и выбрали не ту цель. Они Наталью Ивановну за прикрытие приняли.
— Так на меня они по-ошибке вышли?
— Разумеется. Сволочь эта знала, что в гостиннице кто-то из наших поселился. Но кто – установить не смогли. И начали зачистку. Раз не Наталья, то может быть вы с женой. Откуда-то они знали, что наши контролеры парой приехали. Где-то и у нас сквозит.
— А эти милые англичане в Беллвере?
— Не такие уж они и милые. И совсем не англичане. Они – весьма опытные киллеры из Майами и были весьма известны в определенных кругах. Хорошо, что мы сами успели еще раз связаться с испанцами. У нас, как раз в Беллвере, была назначена встреча с местными. Мы им и намекнули, что на встречу вы прийдете, чтобы проверить обстановку.
Вобщем одна команда вас пыталась убрать, а вторая старалась защитить, по мере сил и возможностей. Ну, тут, как вы сами понимаете, не Майами. Наши испанские контрагенты играли на своей территории и имели явное численное преимущество. Но и у них в команде кто-то на Тервонена работал. Поэтому этот гадский финн был в курсе главных событий. Мы сейчас уже почти точно знаем кто, шпионил против нас.
Наших людей здесь немного, и мы всюду не поспевали. А местным доверять тоже не могли. Тервонен же с сотоварищи совершенно уверились, что вы и есть главные контролеры их России. Вас все время пытались убрать. А заодно зачищали в все ваши контакты. Особенно не разбираясь. Погибло несколько наших. Но большинство убитых были совершенно посторонние люди.
Тервонену особенно важно было добыть десятку. Без пароля, как эти придурки думали, мы не сможем связаться и договориться с местными. Но он очень ошибся в оценке наших возможностей. Мы ведь не какая-нибудь кучка гангстеров!
— Послушайте, но ведь я действительно совершенно забыл об этой бумажке. И если бы не господин Майер, я бы наверно не поехал в Порт-Андрач. Посещение же «Галиссии» — это вобще случайность.
— Так он вас специально в Порт-Андрач направил. Интерпол тоже вас подозревал и отслеживал ваши связи. И только в конце разобрались. Но решили вашим приездом, так сказать, прямо к месту событий, спровоцировать команду Тервонена. Ну, и нас заодно. А насчет «Галиссии», то не такая уж и это была и случайность. Этот кабак вам ведь посоветовали?
— Ага, ну, хорошо. Но десятку же я достал совершенно случайно?
— Бывают и счастливые случайности. Вы нас, конечно, здорово выручили. Без вас мы бы еще с неделю проваландались. И Интерпол вполне мог бы за это время весьма преуспеть.
— Не знаю уж радоваться мне или как? Однако вы же от меня сейчас чего-то хотите? Иначе зачем вся эта беседа?
— Видите ли, нет у нас необходимых доказательств против этого Тервонена. Хитрый, гад. А связан он с достаточно серьезными людьми. Но мы ему хотели бы все-таки хвост прижать. Тем более, Интерпол основательно на нас насел. Все равно придется менять маршрут и схему поставки. Здешние этим будут очень недовольны. То есть, небольшая детективная повесть обо всех этих событиях была бы весьма кстати. Вот и приятель ваш Петров в этом был бы заинтересован. Ну, а работа ваша будет оплачена. Разумеется.
— Виктор Владимирович, денег я у вас не возьму. И не потому что, а не возьму и все. А написать — напишу. Почему же нет? Только потом без обид.
— Ну, я надеюсь, вы изобразите все достаточно объективно. Все-таки за последнее время мы вас пару раз выручили. Кстати, вот и ваша машина. До свидания.
Он быстро встал, знакомым таким жестом одернул свой модный пиджак и вышел на улицу, где только что припарковался мерседессовский фургончик.
Зеро напоследок
Сквозь дождевую рябь на стекле было видно, как Виктор Владимирович что-то сказал водителю. Я стал высматривать Мари, но она уже и так шла на выход. Машина в отеле забирала только нас, что мне не очень понравилось. В свете предыдущих событий. Однако до аэропорта мы доехали без приключений.
Оказалось, что у нас еще довольно много времени. Мы решили погулять рядом аэровокзалом и заодно добить последню пленку. Правда ничего особо интерсного не нагуляли. По нескольку раз щелкнув друг друга на фоне здешних пальм и стен, мы решили попросить кого-нибудь запечатлеть нас вместе.
Мари быстро нашла какого-то мужика. И тот с радостью согласился. Правда,
по-немецки этот француз ничего не говорил. Однако понял, чего от него хотим. Мы зашли внутрь вокзала и мужик старательно нас отфотографировал на фоне стоящей в кадке пальмы и висящих на стене часов. Я, рассыпаясь в благодарностях, подошел, чтобы забрать свой аппарат. Протягивая его, этот господин чуть слышно сказал: «Сергей, и что подумает здешняя служба безопасности об этой съемке?»
Мужик этот, проводил нас до самого входа на регистрацию и паспортный контроль. За окнами шел вялый дождик. А уезжать в дождь – хорошая примета.
