Русско-немецкий интернет-журнал inter-focus.de Русско-немецкий информационно-аналитический и литературно-художественный журнал
Связанные статьи
Минувший ХХ век прошёл под знаком мифотворчества. Вовлечённые в его орбиту такие несходные мастера слова и кисти как Томас Манн и Маркес, Шагал и Дали – перечень имён можно продолжать – создали шедевры, до сих пор поражающие воображение.
Но мифы творили также политики и диктаторы, это было мифотворчество совсем иного рода, чреватое неисчислимыми бедствиями и страданиями. История минувшего века насквозь мифологизирована (достаточно напомнить как о мифологии нацизма, так и о мифах первого государства рабочих и крестьян). Разумеется, древний миф и современное политическое мифотворчество – явления разного ряда. Одно очевидно: и новые, и старые мифы активно вторгаются в жизнь современного человека, а потому знакомство с ними небесполезно.
Что такое античные мифы, мифология?
Это древние сказания, род фольклора, но это и нечто большее – это форма мышления, форма осознания мира человеком, находящимся на уровне родоплеменных отношений. Мифология заменяла древним людям науку, это была их история, религия. Немалого труда мне стоило объяснить студентам-первокурсникам, выпускникам молдавских школ, что мифы – это не сказки, что в пору «детства человечества» люди в них выражали свои представления о явлениях природы, о мире, который их окружал.
Формирование германской мифологии
Древние германцы ещё не чувствовали себя отделёнными от природы. Силы природы они обожествляли, т.е. были язычниками. Первобытным людям природа представляется вместилищем страшных, враждебных сил. Не случайно в ранней мифологии так много всяких чудищ, драконов, существ, не утративших полностью звериного облика, полулюдей-получудовищ.
На характер народа не в последнюю очередь влияет климат тех мест, где он живёт. Мифология нордических кельтских и германских племен отмечена суровым духом, в ней нет мажорности и солнечности греческой мифологии. «Сумрачный германский гений» – так определил Александр Блок особенность менталитета и мифологии германцев.
Время формирования мифологии у древних народов разное: у германцев – это период с VI века до н.э. по IV век н.э. Самые ранние мифы – о происхождении и конце мира, затем появляются мифы о происхождении богов и, наконец, – о героях. В такой же последовательности возникали мифы и у других народов.
Германские племена, жившие у границ римской империи и вступавшие с римлянами в контакты, подверглись ранней христианизации. Борьба с язычеством привела к вытеснению прежних культов и постепенному забвению мифологии. В «Германии» Тацита есть упоминание о земнородном боге германцев Туисто (двойное, т.е. двуполое существо), от которого якобы происходит первый человек Манн. Он же свидетельствует, что германцы почитали Меркурия, Марса, Геркулеса и Исиду. За этими римскими именами кроются Водан, Тиу, Донар и Фрейя (в скандинавской мифологии это – Один, Тюр, Тор и Фригг).
В то время как германцы отошли от языческих культов, на севере, в Скандинавии, и особенно в Исландии, где христианизация началась лишь в ХI веке, прежние верования и мифология скандинавских готов (одного из многочисленных германских племён) сохранялись. По исландским сагам, по сборнику древних мифологических и героических песен «Старшая Эдда» стало возможным реконструировать эту мифологию.
В память о профессоре-германисте
Впервые это волшебное название «Эдда» я услыхала от профессора Пуришева 60 лет назад, будучи первокурсницей литературного факультета Московского пединститута им. Ленина. Борис Иванович Пуришев вводил нас в историю зарубежной литературы, и открывался курс исландскими сагами и «Эддой». Борис Иванович был ученым и преподавателем старой школы, последним гуманистом, как называли его студенты. Он был человеком универсальной гуманитарной культуры, но его узкой, как теперь принято говорить, специальностью была германистика. На основе его докторской диссертации была издана книга «Очерки немецкой литературы ХV–ХVII вв.».
Он был великолепным лектором. Сейчас, говоря о германской мифологии, мне кажется, что я слышу его глуховатый голос, его речь, такую изысканную, всегда полную достоинства и благородства. Конечно же, рассказать о нордической мифологии, как Борис Иванович, я не сумею, но без его помощи сделать это было бы и вовсе невозможно. Поэтому прежде чем продолжить наше путешествие по таинственному миру «Эдды», призываю читателей почтить светлую память моего Учителя.
Возникновение мира
В первой песне «Эдды», которая называется «Прорицание вёльвы» (вёльва – пророчица), рассказано о том, что мир возник из мировой бездны, из хаоса, из союза воды и огня с холодом. Их взаимодействие породило иней, а из инея родилось первосущество – великан Имир.
Из этого же инея возникла корова Аудумла, молоком которой был вскормлен Имир. От него пошел род великанов-ётунов и чудовищ. С коровой Аудумлой связано также рождение богов. Из солёных камней, которые лизала корова, возник Бури (в переводе – родитель), от него и пошло поколение богов.
Нужно сразу сказать, что боги, воплощавшие идеи порядка и гармонии, или космоса, враждовали с великанами, воплощением стихийного начала, или хаоса. Ту же картину мы наблюдаем и в более знакомой нам древнегреческой мифологии, где боги-олимпийцы во главе с Зевсом ведут борьбу с титанами и гигантами, которые появились на свет до рождения богов.
Боги-олимпийцы сокрушают титанов, чудовищных великанов, заключают их в подземную бездну, в Тартар (всем знакомо выражение – провалиться в тартарары). Победив, боги-олимпийцы во главе с Зевсом (у римлян – Юпитер) устанавливают в мире порядок и гармонию. Нечто подобное происходит и в нордической мифологии.
Нордические боги убили великана Имира и из его тела создали мир: плоть Имира стала землёй, кровь – морем, кости – горами, череп – небом, а волосы – лесом. Ресницами Имира боги огородили обитаемую часть земли Мидгард, отделив ее от внешнего пустынного мира, от Утгарда, где находятся великаны, живущие на краю земли. Земля окружена океаном, где плавает огромный могучий змей. В процессе мироустройства боги выполняют организующую роль: обуздывают великанов и чудищ.
Пространственная «модель мира» скандинавской мифологической системы содержит, помимо горизонтальной, и вертикальную проекцию. По горизонтали Мидгард противопоставлена Утгарду.
Основу вертикальной космической проекции составляет мировое древо – ясень Иггдрасиль. Он соединяет землю, где живут люди, с небом, где обитают боги. Иггдрасиль связывает Валгаллу и подземное царство мертвых. В Валгалле обитают небесные валькирии, а у подножья мирового древа, в его корнях, стоит дворец, где живут три вещие девы – норны. Это богини судьбы, аналогичные прядущим нити человеческой жизни мойрам в греческой мифологии.
Германские боги
И валькирии, и норны – это так называемые младшие божества. У древних греков их тоже было множество: все эти нимфы, наяды, дриады… Валькирии вместе с верховным богом Вотаном (Воданом), Одином (существует несколько написаний имени бога, в каждой местности – своё) решают судьбу героев. А от норн зависит судьба простых людей. Норны ухаживают и за деревом Иггдрасиль, ежедневно поливая его водой из источника. По дереву Иггдрасиль циркулирует священный мёд – источник жизненного обновления и магических сил. Под корнями Иггдрасиль расположено царство мёртвых, которым владеет чудовищная Хель.
На пересечении вертикальной и горизонтальной проекции находятся четыре карлика-цверга, которые поддерживают небесный свод. Их имена соответствуют четырем сторонам света: Нордри – Север, Судри – Юг, Аустри – Восток, Вестри – Запад. Карлики-цверги выполняют те же функции, что Атлант в греческой мифологии. Можно заметить, что пространственная модель мира в скандинавской мифологии сходна с моделями, которые мы встречаем в мифологии других народов.
Пантеон германских богов довольно велик, познакомимся с главными. Верховный небесный бог германцев – Вотан. Вотан – создатель рода человеческого. Первые мужчина и женщина были созданы им из ясеня и ольхи. Вотан – бог войны, дарующий победу в битвах. Он же – бог мудрости и жрец, владеющий священными рунами. Одновременно Вотану присуща шаманская интуиция, он – бог пророчеств и колдовства, бог поэзии, покровительствующий певцам и сказителям-скальдам. Его изображают одноглазым, второй глаз он якобы отдал великану в обмен на мудрость. У великанов же добывает Вотан мёд поэзии. Вотан – покровитель героев, он хозяин Валгаллы (дословный перевод «чертог убитых»).
Валгалла – небесное царство для избранных, для эйнхериев, погибших в бою героев. Павших в бою эйнхериев подбирают на поле боя валькирии, воинственные девы, подчиненные Вотану. Они уносят их в Валгаллу, прислуживают им во время пира. Вместо огня Валгалла освещается блестящими мечами эйнхериев. Души простых смертных попадают после смерти в подземное царство мертвых, к Хель.
Атрибутом Вотана является копье. С копьем в руке в широкополой шляпе он странствует по земле, покровительствуя своим любимцам среди героев. Особым покровительством верховного бога пользовался Зигфрид (Сигурд), который вел свой род от Вотана.
Из других богов наибольшим почетом пользовался Донар (Тор) – громовик, вооруженный каменным молотом, которым он поражает враждебных богам великанов. Согласно некоторым мифам Донар – сын Вотана. Подчеркивается его физическая сила и богатырская ярость. Он защищает Мидгард от великанов-ётунов и мирового змея. Рыжебородый Донар – покровитель земледелия. Если в образе Вотана проступают черты викинга-дружинника, то в Донаре больше крестьянского.
Особое место среди богов занимает брат Вотана Локи. Он отличается злокозненным характером, хитростью и коварством и довольно часто вступает с другими богами во враждебные отношения. Он имеет функцию добытчика-похитителя, мифологического плута, склонного и способного к оборотничеству (он может изменять себе пол, превращаться в рыб и животных).
У Локи есть черты культурного героя, как у Прометея, даровавшего огонь людям. Он участвовал в оживлении первых людей (совместно с Вотаном). В «активе» Локи – изобретение рыболовной сети, что для народов, живущих у моря, было большим благодеянием. Для богов Локи добыл обманным путем сокровища у карликов-цвергов.
Но при этом он остаётся отрицательным вариантом культурного героя. Немаловажно и то, что в то время как Вотан порождает богов, Локи, вступая в различные связи, порождает чудовищ (Хель, властительница царства мёртвых, – его дочь).
Среди богинь первое место занимает Фрейя или Фрия (Фригг), жена Вотана, богиня любви и покровительница браков, олицетворяющая рождающее начало в природе. Она родила Вотану любимого сына Бальдра, прекрасного и доброго, но рано погибшего.
В отличие от бессмертных богов-олимпийцев, боги германцев смертны. Узнав, что сыну грозит смертельная опасность, Вотан спустился в подземное царство мертвых к Хель, пробудил от смертного сна вёльву-пророчицу и узнал от неё, что его сын погибнет от руки слепого бога Хёда.
Фрейя взяла клятву со всех существ и вещей – с огня и воды, железа и других металлов, камней, деревьев, болезней, птиц, змей, животных, что они не принесут вреда её сыну. Не взяла она клятвы лишь с ничтожного побега омелы. Однажды, когда боги, развлекаясь, занимались стрельбой из лука в ставшего неуязвимым Бальдра, злокозненный Локи, выведавший у Фрейи, что клятвы с омелы она не взяла, подсунул слепому Хёду прут из омелы, которым тот и убил прекрасного Бальдра. Боги накажут Локи за его вину, но это особая история. Память о верховных божествах запечатлелась у германцев в названиях дней недели: Donnerstag, Freitag.
Сумерки богов
Своеобразие германской мифологии состоит в том, что эсхатологические мотивы, или мотивы конца мира, проникают в их космогонию; иначе говоря, в мифах о сотворении и обустройстве мира уже заложена идея его конца, его гибели. Боги знают о своей неминуемой гибели и о главной причине её – нарушении клятв и данных ими обетов.
Мифология германцев пронизана трагизмом, мир движется к «сумеркам», и это движение не остановить. Убийство юного бога Бальдра становится прологом к эсхатологическому циклу и обратному превращению космоса в хаос.
Нарушаются обеты, моральные нормы, возникают распри. Наступает трехлетняя стужа. Мировое дерево Иггдрасиль содрогается и гудит, когда великаны и чудовища вырываются на свободу. В «Прорицании вёльвы» говорится, что солнце чернеет и звезды падают с неба. Чудовищный волк Фенрир глотает солнце, другой волк похищает месяц. Происходят землетрясения. Вода заливает землю, земля погружается в воду. На этом фоне происходит последняя битва богов с первозданными силами – великанами, чудовищами.
Приплывает корабль мертвецов Нагльфаг, сделанный из ногтей мертвецов, им правит Локи. Вотан с братьями, сыновьями и воинами-героями эйнхериями сражаются против врагов, в последнем поединке они истребляют друг друга. Мифический огненный великан Сурт сжигает огнем мир. При этом погибают почти все люди.
Однако за гибелью богов и мира должно наступить их возрождение. Оставшиеся в живых сыновья Вотана и Тора вновь поселяются на небе. Из царства мертвых возвращается Бальдр и его невольный убийца слепой бог Хёд. Они примиряются. Выживут и два человека, от которых вновь пойдёт человеческая жизнь на земле. Таким образом, в скандинавской мифологии мы сталкиваемся с циклической концепцией смены эпох.
«Сумрачный германский гений»
Александр Блок, поэт очень чуткий к историческому времени, к национальному духу, сумел в ёмкой форме (поэзия всегда предлагает сгустки смысла) выразить самую суть германского и французского духа, а заодно и свойство русских – их восприимчивость, открытость другим культурам. В своей известной поэме «Скифы» он пишет:
Мы любим всё – и жар холодных числ,
И дар божественных видений,
Нам внятно всё – и острый галльский смысл,
И сумрачный германский гений…
Гений – это и есть дух в переводе с латинского. Поэт почувствовал мрачность и трагичность немецкого духа и назвал его сумрачным. Мы в состоянии его ощутить, слушая музыку таких несходных немецких композиторов как Бетховен и Вагнер, но в нордической мифологии эта сумрачность запечатлелась особенно явственно.
Поэты ХХ века часто прибегают к образам этой мифологии. В стихах английских «окопных поэтов», прошедших первую мировую войну, появляются образы валькирий, летящих в бой, фигура Тора, поражающего врагов своим молотом.
Образ Валгаллы преследует русского поэта Осипа Мандельштама:
Скажите мне, друзья, в какой Валгалле
Мы вместе с вами щёлкали орехи,
Какой свободой мы располагали,
Какие вы поставили мне вехи.
Это из его пронзительного стихотворения «К немецкой речи» (1932), в котором, бунтуя против современного фарисейства, когда его «ещё вербуют / Для новых чум, для семилетних боен», поэт призывает брать уроки у поэтов Германии: «Поучимся ж серьёзности и чести/ На западе у чуждого семейства».
Парадоксально, но уроки «чуждого семейства» Брюсов, Гумилёв, Цветаева усваивали с младых ногтей. В раннем стихотворении 1917 года Мандельштам создаёт образ старых германских сказителей и удивительно лаконично и точно передаёт дух их героических песен, столь отличных от любезных его сердцу напевов древней Эллады:
В серебряном ведре нам предлагает стужа
Валгаллы белое вино,
И светлый образ северного мужа
Напоминает нам оно.
Но северные скальды грубы,
Не знают радостей игры,
И северным дружинам любы
Янтарь, пожары и пиры.
Им только снится воздух юга –
Чужого неба волшебство…
Да, воздух юга манил древних германцев, они не раз вторгались в чужие пределы, обрекая их мечу и пожару, но их мифология сложилась под северными небесами, и несёт отпечаток сурового края, как, впрочем, и сам характер германцев.
Нордический миф и проблемы современности
В пору разгоревшихся в Германии политических страстей 1930-х годов швейцарский психоаналитик Карл Юнг, рассматривавший мифы как источник архетипов, т.е. устойчивых универсальных мотивов и образов, пишет статью «Вотан». Учёный увидел в пробуждении этого древнегерманского божества войны и экстаза огромную опасность для мира и самих немцев. Идеологи нацизма пренебрегли Иисусом Христом (иудейская выдумка!) и реанимировали Вотана. Они возбудили коллективную истерию, охватившую Германию и всю Европу. «Пробуждение Вотана – это регресс» – предостерегал Юнг. К какой катастрофе привело вторжение языческого мифа в современность, мы все знаем.
Подводя итоги
Своеобразным резюме к очерку послужат поэтические строки современного писателя и литературоведа Владимира Порудоминского, автора многих книг в сериях ЖЗЛ, «Жизнь в искусстве», «Писатели о писателях». Ему довелось здесь, в Кёльне, слушать мою лекцию о мифологии древних германцев. Под впечатлением родились стихи:
Германские нахмуренные мифы…
Ломает буря корабли о рифы,
Глотает волк багровый серп луны.
Горит земля от спички великана…
Мой милый друг, как всё, однако, странно,
Когда коснёшься пальцами струны.
Герой могуч, безжалостен, прекрасен.
Светловолос и светлоглаз, как ясень.
С ним дева – светлолистая ольха.
Их ждут дорог неведомые дали,
Смертельный бой, посмертный пир в Валгалле
И твёрдый шаг сурового стиха.
Грета Ионкис (Кельн)
Профессор, доктор филологии, член Международного ПЕН-клуба.
Фото C. Викман
