Водитель, который вез меня из Брюсселя в Льеж, оказался русским.
— Зачем вы сюда едете? — сказал он мне. — Отсюда все уезжают.
— Почему?
— Как, вы не знаете? Ванга предсказала, что скоро вся Европа уйдет под воду.
— Куда же ехать?
— Как куда? В Россию! В Сибирь. Все туда и едут. Я сам из Сибири.
— Почему же вы здесь?
— Ну, я-то понятно, у меня бизнес вот, такси. Как я его оставлю! Но всем своим пассажирам советую ехать в Сибирь. Когда здесь возить будет некого, и я обратно в Сибирь рвану.
=========
Русский водитель в Бельгии мне говорит:
— Зря вы смотрите американское телевидение. Русское телевидение самое лучшее в мире. Я смотрю только русское, у меня 150 русских каналов. Все новости смотрю на 1-м канале.
— А бельгийское совсем не смотрите?
— Не смотрю. Что там смотреть? Им до нас еще расти и расти. У них по сравнению с нами вообще, можно сказать, телевидения нет.
— То есть вы его все-таки смотрели?
— Никогда не смотрел. Я же вам говорю: нечего там смотреть!
==========
Русский таксист в Бельгии одержал надо мной оглушительную полемическую победу.
— Вы знаете, — сказал он мне, — почему между Америкой и Россией такие отношения плохие? Это все из-за агрессивной политики Америки. Вела бы себя Америка по-другому, и отношения бы улучшились.
— А вам не кажется, что все наоборот?
— Нет, — твердо ответил он, — дело в агрессивной политике Америки.
— А где Америка проводит агрессивную политику?
— Везде!
— Нет, ну где?
— Везде!
— Нет, ну все-таки, где?
— Ну, как с вами говорить! — сказал он, — Я же вам даю прямой ответ на поставленный вопрос. А вы все хитростью пытаетесь взять.
==========
…и заключительная беседа с русским таксистом в Бельгии.
— А как там в Америке к нашему брату? — спросил он.
— В смысле?
— Ну, не любят нас, русских, американцы?
— Я на себе никогда не замечала. Американцы большей частью доброжелательны.
— Ну! — сказал он. — Я так и думал: американцы-то неплохой народ. Незлобивый в целом. Вот только с руководством им не повезло. Дрянное у них руководство.
Помолчали.
— Нам, русским, больше повезло, — добавил он. — У нас наоборот.